Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

Мы спускаемся к запертым дверям подвала, где нас окружает стража. Гремят засовы, навевая воспоминания о собственной тюрьме. Идём по тускло освещённому коридору, пахнущему землёй, сыростью и вечно холодным камнем.

— Сюда. — Эмиль жестом отсылает стражу, а сам открывает дверь в крохотную камеру.

Сердце сжимается при виде тяжёлого, прибитого к полу стола с кольцами для цепей: за таким же когда-то сидела и я, отвечая на одни и те же вопросы по кругу, словно мои слова падали в пустоту. Эмиль подходит к дальней стене, достаёт из кармана перстень с гербом Хойеров и прикладывает его к кирпичу чуть ли не под самым потолком.

— Надеюсь, ты не боишься замкнутых пространств, — говорит он, когда часть стены с тихим рокотом отъезжает куда-то внутрь.

С опаской я заглядываю в открывшуюся нишу. Так вот почему камера такая маленькая: часть её пространства отдана под скрытую в стене полость, где спокойно может разместиться человек. Света в ней нет, и я еле сдерживаю дрожь: надеюсь, никакой паук не почтит своим вниманием мою и без того не слишком аккуратную причёску.

Эмиль шагает внутрь, тянет за руку следом.

— Смотри. — Он показывает мне перстень. — Можешь приложить его к любому камню, чтобы слышать наш разговор, но смотреть можно только здесь. — Эмиль впечатывает кольцо в одному ему известное место, и открывается небольшой круглый глазок, чуть выше уровня моих глаз. — Камень зачарован иллюзией и невиден с той стороны, но есть недостаток: тебя может быть слышно.

Ниша явно рассчитана на одного человека, поэтому мне приходится протиснуться между Эмилем и стеной, чтобы заглянуть в соседнюю камеру. В ней никого, лишь всё та же обстановка: стол, два стула да одинокий светильник.

— Самое главное: молчи, чтобы ты ни услышала, — шепчет мне на ухо князь.

Мы стоим очень близко. Я прижимаюсь спиной к его груди, чувствуя тепло мужского тела. Его дыхание обжигает обнажённую шею, от чего кожа мгновенно покрывается мурашками, а сердце ускоряет темп. «Если он меня поцелует… Боги, Лия, о чём ты думаешь в такой момент!» Краснею от совершенно неуместных мыслей, но томление, охватившее тело, никак не отпускает.

— Он очень хитёр и наверняка будет подозревать, что ты подслушиваешь где-то рядом, — продолжает говорить Эмиль, не замечая, как я невольно задерживаю дыхание. — Он будет играть с тобой просто на всякий случай, но ты не должна поддаваться. — Пальцы князя скользят вниз по моей руке до ладони, вкладывают в неё тяжёлый перстень и сжимают в кулак. — Пообещай, что будешь молчать.

— Обещаю. — Голос предательски дрожит от нашей близости, от напряжения нервов, от предстоящего допроса. Мысли и чувства путаются не хуже клубка пряжи, которым играл чрезмерно ретивый котёнок. Не понимаю, чего я хочу больше: узнать тайны пленного мага или остаться наедине с Эмилем в этой крохотной нише, забыв о горестях мира вокруг.

— Запоминай, как выбраться отсюда. — Эмиль ударяет кулаком по камню, и стена с шорохом ползёт на место.

Мы остаёмся в кромешной темноте. Князь чуть отступает назад, давая возможность развернуться на месте. Его прохладные пальцы держат меня за запястье, ведут руку к стене напротив, показывая, где находится небольшое углубление в кирпиче. Стоит мне слегка нажать на него, и невидимый механизм снова приводит в движение скрытую дверь.

— Нужно идти, — чуть сипло говорит Эмиль. В полумраке его глаза светятся, словно через них исходит Сияние.

Невольно подаюсь ему навстречу, запрокидывая голову, а губы сами приоткрываются в ожидании. Я вся замираю, когда его лицо оказывается совсем близко. Целомудренный поцелуй в щёку ознобом отдаётся во всём теле.

Он стремительно уходит, я даже не сразу понимаю, как остаюсь одна в ставшей слишком просторной нише. Во рту пересохло, сердце колотится в рёбра, как одуревший зверёк в клетке. Я приваливаюсь к стене, стараясь унять дрожь в ногах. Что же ты делаешь со мной, князь?

* * *