Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

Мне хочется кричать. «Конечно, виновата! Ещё как виновата! Ведь это в моих руках оружие, это я должна вонзить его в твоё сердце!» Но я лишь молча кусаю губы. Не будет у нас больше ни разговоров, ни поцелуев, ни объятий. Никогда больше у меня не будет возможности открыть ему свои мысли.

— Я знаю, что ты не предавал меня. — Говорю еле слышно, с трудом выдавливая из себя слова. — Эта ложь Луизы… Я должна была верить тебе.

Привстаю на цыпочки и целую его. По щекам текут слёзы, от чего наш поцелуй становится солёным на вкус. Скованный цепями и магией Эмиль не шевелится, когда я с невыразимой нежностью провожу пальцами по его щеке.

— Ты — лучшее, на что я только могла надеяться.

— Лия… — Голос Эмиля дрожит, он прерывисто выдыхает. — Сделай это. Ты должна жить.

Я приставляю остриё кинжала к его груди, и Эмиль поправляет:

— Чуть правее и выше.

Оружие трясётся в моих руках, я не могу заставить себя нанести удар.

— Шевелись, Лия, потом будешь горевать! — кричит Луиза. — Тени нужна жертва, иначе все вокруг — покойники!

Я вдруг замираю, не дыша.

Жертва.

Воспоминания калейдоскопом мелькают перед моими глазами. «Кинжал примет только кровь истинной жертвы и истинного предательства». Так говорила сама Луиза. Но истинная жертва не может быть убийством.

Отдёргиваю кинжал от груди Эмиля, отступаю на шаг. Страх уходит, оставляя спокойное ощущение правильности. Теперь я знаю, что делать.

Перехватываю оружие поудобнее: у меня только один шанс.

Луиза продолжает бросаться угрозами, но я больше её не слушаю. Смотрю Эмилю в глаза и тихо говорю:

— Я люблю тебя.

Он хмурится, непонимающе смотрит на меня, потом на кинжал — и вдруг понимает.

— Не надо!

Я даже не знаю, получится ли освободить его от проклятья или моя жертва будет отчаянной попыткой отсрочить неизбежное.

— Я люблю тебя, — повторяю беззвучно и твёрдой рукой вонзаю кинжал в своё сердце.

Глава двадцать восьмая. Интерлюдия. Эмиль

— Я люблю тебя.

Её последние слова я читаю по губам. Кинжал, ещё минуту назад ходивший ходуном в её хрупких руках, уверенно пронзает светлый шёлк платья. Лия валится к моим ногам, пытается вдохнуть в последний раз — и замирает. Кровавое пятно чернотой расползается по её груди. Волосы золотым нимбом обрамляют застывшее лицо. Ярко-зелёные глаза меркнут.

Лияра мертва.

Нужно броситься к ней, поднять, тормошить до тех пор, пока она вновь не посмотрит на меня своим изучающим взглядом — но Тень по-прежнему держит крепко, не давая сделать ни шага. Разум отказывается принять жестокую правду. Мелькает безумная мысль, что вот сейчас она повернёт голову и рассмеётся, расскажет, как решила напугать его до полусмерти.

Но Лия смотрит невидящим взглядом в пустоту, а тёмная кровь заливает её платье, стекает по груди к шее, растекается по полу вокруг. Лезвие кинжала напротив светлеет с каждой секундой. Из чернильно-чёрного оно в миг становится привычного стального цвета и продолжает наливаться светом, пока не начинает сиять ослепительной белизной.

Луиза воет, словно раненное животное. С её губ срываются проклятия, но и только: Тень, притаившаяся по краям треугольника, не подчиняется своей хозяйке. По угольно-чёрным завихрениям магии пробегают светлые искры. Тень светлеет следом за кинжалом, стремительно становясь привычного сумеречного оттенка. И когда последние плети мрака обретают истинное обличье, затихшая до этого момента магия взрывается вихрем.

Меня отбрасывает назад с такой силой, что темнеет в глазах, а от удара об пол из лёгких выбивает воздух. Проклятье бурлит в венах, магия огнём выжигает его прочь.