За Тихим Доном - Вийя Шефф

— Двадцать один, — поправил.

— Не велика разница.

— Да ладно! Тебе двадцать пять и ты считаешь, что между нами целая пропасть. Хотя я тоже большой разницы не улавливаю.

— Почти двадцать шесть… И она есть.

— У меня были девушки, которые мне в мамы годились и ничего, ни одна этого не стеснялась.

— Ты это сейчас серьёзно говоришь? — неприятно удивляюсь.

— А что? У меня ровесниц или младше вообще никогда не было.

— Опытных любишь?

— Да сейчас такие малолетки пошли, что опыта у них выше крыши, ещё тебя научат, — смеётся в ответ на мой вопрос.

— Тогда почему?

— Без понятия. С девушками своего возраста могу только дружить из-за схожести интересов. Но не более. Они меня не привлекают.

— Я догадывалась, что ты извращенец…

Он засмеялся, а потом нажал на рычажок на плите, тот громко щёлкнул и я подпрыгнула. Плита отключилась.

— А ты трусиха.

Глава 18

Подставив тело солнцу, наслаждаюсь его теплом. Оно пригревает, и я чувствую, как ультрафиолет проникает в мою кожу. Она немного горит, значит, скоро превращусь в румяный пирожок.

Рядом на покрывало падает лицом вниз Шолохов, сбрасывая на меня холодные капли воды.

— Но… Ты как лягушка ледяной…

Вода в озере за неделю так и не прогрелась, я не рискую в неё заходить, простыть не хочу. А Рома привычный, он оказывается, с детства закаляется, моржует даже иногда.

— Погрей меня, — прижимается к боку своим телом.

— О, нет! — присаживаюсь, отодвигаясь подальше. — Сам сохни.

— Я и сохну… По тебе…

— Начинается, — закатываю глаза. — Кстати, кто-то давал неделю на развитие наших отношений. Она вот-вот закончится.

— Так она ещё не истекла, у меня есть сутки, — играет бровями.

Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на груди, в лифе от бикини. Закусывает нижнюю губу. От его взора меня пронзает какой-то импульс, и я сжимаю ноги.

С каждым днём рядом с ним моё желание отдаться ему всё сильнее. Иногда я готова завыть от этого. Какой-то нездоровый голод внутри…

Хочу оказаться в его руках, снова ощутить сжигающие поцелуи, рушащие преграду между нами. И, простите меня, хочу почувствовать его в себе.

Желание настолько накрывает, что даже во сне мне снится, как мы занимаемся любовью. Страстно… Жарко…

Вчера утром он спросил, почему я так громко стонала во сне. А я даже не нашла ответа на его вопрос. Что ему сказать? Мне приснился наш секс, и я там кончила. А я реально почувствовала оргазм, когда проснулась от внезапности ощущений. Если во сне так… То, что в жизни со мной будет? Я умру от удовольствия? Такое возможно?

Но днём я цепляю маску недоступности и стараюсь его к себе не подпускать. Не всегда получается, и он временами может меня погладить или поправить волосы. И я впадаю в дикий восторг от этих телодвижений, но на этом всё…

Шолохов прячет лицо в руки и перестаёт шевелиться.

Его крепкая спина постепенно высыхает и даже на шортах, в которых он купался, появляются сухие пятна.

Протягиваю руку и не торопясь прогуливаюсь пальцами, как маленькими ножками, по его лопатке. Чувствую лёгкое вздрагивание мышц под своей рукой.

— Маша…

— Извини, не удержалась…

Прячу руку между ног.

— Мне нравятся твои порывы, — переворачивается лицом ко мне. — Маш, признайся, ты поменяла обо мне мнение? Теперь я тебе нравлюсь?

— Это не оправдывает твой поступок.

— У меня не было другого выхода. Если бы ты вышла замуж, то мне бы пришлось признать своё поражение и уйти, оставив тебя с человеком, которого ты не любишь. Я не мог себе этого позволить. Люби ты его, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы помешать тебе стать счастливой.

— Раньше ты был чокнутый, а теперь странный…

— Расту… Взрослею, — смеётся.

Неожиданно садится и смотрит куда-то на другой берег озера. Прослеживаю за его взглядом.