— Как я могу тебе верить, когда ты смотришь на него, словно на божество? Глупый идиот! Я просто не хотел признаваться себе в том, что замечаю все ваши переглядывания, все ваши чертовы улыбки, предназначенные друг другу! Неужели ты думаешь, что являешься чем-то большим, чем просто забавой для взрослого мужика? Я не хочу, чтобы ты была этим!

Потянувшись, он сорвал с моей спины какую-то бумагу и сунул мне в руки. «Шлюха»… Вот, что теперь обо мне все думают.

— Значит, ты считаешь меня шлюхой?

На удивление я поняла, что голос больше не дрожит. На меня нашло странное спокойствие.

— Нет, я считаю, что ты глупышка, которая попала под обаяние взрослого мужчины. Ты ведь влюбилась? Нина, прошу, скажи, что это не так… Я отказываюсь думать, что… Скажи, что не любишь его, прошу!

Я бы хотела уверить Диму в том, что он так страстно желает услышать от меня, но… не могу произнести ни слова. Ведь я люблю его… Я люблю Максима всем сердцем. Осознание этого делает меня самой счастливой и самой несчастной одновременно. Разве могу я быть нужна этому потрясающему мужчине? Серая, невзрачная мышка. Девчонка, что годится ему разве что в младшие сестры. Да он уже вовсю с девушками встречался, когда я только ходить начала. Что я вообще могу ему предложить такая зеленая и неопытная?

— Значит, так решило твое сердце? — потерянно шепчет Дима, отступая назад.

— Прости…

— Это ты прости, но я не могу это принять!

С этими словами Димка срывается с места. А я… у меня нет ни сил, ни желания его останавливать. Я и сама не могу больше находиться здесь. Я побежала дальше, пытаясь скрыться от всего этого кошмара, но он, похоже, не спешил меня отпускать. Завернув за угол, я увидела, как в кабинет замдиректора входит Максим. Сердце застыло от страха. Неужели, все дошло до Никифорова? Неужели, у Максима возникнут проблемы? Желание убедиться в обратном было сильней меня, поэтому я тихонько подобралась к двери кабинета.

— На ловца и зверь бежит, — послышался холодный голос Анатолия Матвеевича, от которого мои подозрения только усилились. — Я же сказал вам не высовываться, Корнилов! Неужели я выразился непонятно? Или вам любовь последние мозги отшибла?

— Я ни в чем не виноват! — твердо проговорил Максим. — Как и Нина, против которой теперь идет травля! А происходит это с легкой руки вашей дочери!

— Да как вы смеете! — возмущенно воскликнул Никифоров, хлопнув ладонью по столу.

— Вы знаете, что это так! Ваша дочь уже давно издевается над Ниной, как раз потому, что считает, что я в ней заинтересован! Весь этот кошмар с фотографиями ее рук дело!

— Попридержите язык, Корнилов, если не хотите проблем. Не смейте ввязывать в это мою дочь! Тем более, что у вас у самого рыльце в пушку. Анжела видела Нину в вашем доме, в весьма пикантном виде. Вы будете это отрицать?

Максим молчал. И молчал он лишь по той причине, что дал мне обещание никому не раскрывать события того вечера. Я прекрасно это понимала. Ни за что в жизни я не хотела бы, чтобы хоть одна живая душа узнала о том позорном дне. Но разве могу я молчать, когда Максима смешивают с грязью прямо на моих глазах? Ни секунды не раздумывая, я ворвалась в кабинет, застыв между удивленными мужчинами.

— Максим Алексеевич ни в чем не виноват! В тот день, когда к нему заявилась ваша дочь, я действительно находилась у Максима Алексеевича дома. И была я в его футболке, но не по той причине, которую придумала Анжела. Ваша дочь вместе со своей подругой избили меня, отрезали волосы и искромсали все платье. А Максим Алексеевич как раз проходил мимо и все увидел. Он отвез меня к себе домой, оказал первую помощь и любезно одолжили свою одежду взамен испорченной. Так что оставьте его в покое и скажите спасибо, что я не заявила в полицию на вашу дочь!

В кабинете воцарилась тишина. Замдиректора сначала побледнел, а потом весь побагровел.