Время Листопада - Елизавета Бранник

— Хорошо, Игорь Владимирович, — пролепетала Злата.

— Спокойной ночи.

— Спокойной… ночи.

Листопад постоял, как будто хотел что-то сказать, но только раскрыл рот, тряхнул головой, закрыл рот и ушел.

Злата опять села на кровать. Что-то волновалось в ней и вскипало. Облегчение? Неловкость? Она переоделась и заснула, едва голова ее коснулась подушки.

***

— Хорошая девушка, — улыбнулся Стас, когда Злата Алексеевна вышла из комнаты.

— Нужно нормальную няню искать, — проворчал Игорь.

— А эту куда? Неужели уволите? — Стас нахмурился.

— Нет. Репетитор она неплохой, опыта с детьми просто мало. Да не уволю! Просто недоразумение.

— А-а-а…

Листопад покосился на дверь. Кажется, девушка расстроилась, когда она уходила, глаза ее подозрительно блестели. Игорь с трудом переключился и смог вернуться к разговору с помощником.

— В общем, Игорь Владимирович, вы ведь уже поняли, что новости… так себе, — продолжил тот. — Поговорил я с мальцом, застал его дома. Вежливый малец, обходительный. Сказал, что стучался к вам несколько раз, типа хотел объяснить ситуацию. Вот, — телохранитель достал из кармана телефон, протянул Игорю.

— Что это? — спросил Игорь, рассматривая фото сероватого бланка с печатями и почерком закорючками.

— Медицинское заключение. Девушка — родственница Пимановых. Страдает от маниакально-депрессивного психоза, — Стас раскрыл блокнот. — Вот, я тут записал… Зовут ее Ангелина Рахманова. Возраст девятнадцать лет. Раз в два года с тринадцати лет проходит лечение в клинике. Справка как раз оттуда… М-м-м… Паранойя у нее — видит, слышит всякое. Напридумывает себе и начинает убегать. Особенно осенью это у нее обостряется и весной. Пиманёнок сказал, в этом году она все время нормальная была, недавно из больнички вышла, они думали, бог милует. Очень пацан извинялся.

— Ангелина, — медленно проговорил Игорь, возвращая помощнику телефон.

Тот крякнул, сказал, пряча взгляд:

— Ну вот… так сходится все. И бордюр, и сорочка. Испугалась, видно, и рванула в чем была, куда глаза глядят.

— Ничего не сходится, — Игорь отвернулся к окну. — Швейцар упоминал, она учится в университете. Как можно учиться с таким диагнозом?

Стас хмыкнул:

— Да сейчас все можно, только плати. Пацан сказал, родня ее контролирует, а ему первый раз довелось с родственницей так близко общаться, типа наплела она, что хочет начать новую жизнь, попросила дать ей пожить в его квартире, пока он у папаши за городом. Ну и… упустил он ее.

— Странно. Если знал, что она не в себе, зачем пустил? Они ее нашли?

— Говорит, да. Закрыли уже… в психушке…

Можно я немного денег… и одеться? Меня в психушку сдадут, если я босиком… Как она сказала просто «в психушку» или «опять в психушку»?

— … Пацан просил сильно не распространяться, денег предлагал за… моральный ущерб.

— Мы сможем ее пробить?

— Вряд ли, шеф. Врачебная тайна, то, сё… Малец разъяснения дал, и то хорошо.

— Не верю, — процедил Игорь. — Она казалась совершенно вменяемой, ничего… такого…

— Шеф, — вздохнул помощник, — вы это точно помните? В вашем тогдашнем состоянии…

— Я все хорошо помню. Не такой уж я был неадекватный. И помню, что сказал у лестницы малолетка. На слова расстроенного родственника это было мало похоже. И еще: все ее действия были абсолютно логичны. С самого момента появления у меня в комнате и до вызова скорой.

— Эх, — Стас почесал в затылке. — Кто ж их, психов, знает!

— Стасик, она была похожа на того, кто убегает от реальной опасности, а не выдуманной. Продолжай работать в этом направлении.

— Игорь Владимирович…

— Продолжай. Посмотри, есть ли у нас какие-то связи среди врачей этого направления. Все, что можно. Главное, чтобы Юрчик-Баул не узнал. И кстати, что там с ним, со старшим Пимановым?

— Все сложно, — Станислав весь подобрался. — Я бы посоветовал быть поосторожнее.