Ангельское личико - Лили Феррари (2000)

— Целую империю вы здесь себе организовали, — заметил он сухо, поглаживая свернувшуюся в клубок Беллу, которая громко мурлыкала. Марионетта ожидала, что мужчина сбросит кошку на пол, но он этого не сделал.

— Мой отец уже платит деньги за охрану, если вы пришли по этому поводу…

Он поднял руку.

— Этими делами занимается мой брат Кармело, — ровно произнес он. — Я здесь по другому делу.

— Разве?

— Да. — Моруцци наклонился вперед, разглядывая девушку. — Год выдался бурным для семьи Перетти, так ведь? — наконец спросил он.

— Послушайте, если вы пришли сюда поболтать… — с гневом в голосе начала Марионетта.

Он продолжил так, будто она его и не перебивала:

— Вы прославились во всех газетах, ваш дружок получил отсрочку, Уолли Уолласа вполне могут повесить за убийство, ваш брат испарился…

Его слова повисли в воздухе. Марионетта молчала. Что она могла сказать? Что надеялась на вынесение Уолли Уолласу смертного приговора и на то, что ему придется пройти через еще худший ад, чем бедняге Лино, когда он будет ждать смерти?

— Лино не мой дружок, — удалось выговорить ей.

Он безразлично пожал плечами.

— А о брате ничего не слышно?

Сейчас она может задать ему этот самый вопрос, который висел над семьей, как дамоклов меч, с того момента, когда Тони собрал вещички и исчез из их жизни. Раз уж отца здесь нет, она может высказать вслух то, что больше всего мучило Перетти последнее время.

— Он умер?

Аттилио явно удивился.

— Простите — кто?

— Мой брат. Антонио. Пожалуйста, синьор Моруцци, скажите мне правду. Мой брат умер?

Последовала длинная пауза. Мужчина достал из кармана пачку сигарет с золотой зажигалкой и прикурил. Выдыхая вверх облако табачного дыма, он произнес:

— Что же, если и так. — И, почесав кошку за ухом костлявым пальцем, добавил: — Но моя семья не имеет к этому никакого отношения. Удовлетворены?

Марионетта почувствовала огромное облегчение. Моруцци не удалось найти Тони! Вернулся Томмазо с чашкой кофе для дочери. За ним поднялась студенческая пара, зевающая после долгой ночи в клубе. Они направились к выходу, занятые лишь друг другом, и ни один из них не узнал человека, который сидел за столиком. Они попрощались с Марионеттой и ушли, провожаемые звоном дверного колокольчика. Девушка с завистью проводила их взглядом. Какими простыми казались их жизнь, отношения друг с другом!

Томмазо тяжело опустился на стул и поставил перед ней кофе.

— Вепе, — произнес он. — Вы хотели подождать прихода Марионетты, signore. Она пришла. Так что вы хотели нам сказать?

Несчастья последних лет оставили заметный след на Томмазо Перетти. «Он сильно постарел», — подумала Марионетта. Волосы побелели, лицо усохло, и на нем теперь особенно выделялись гордый нос и скулы. Она обнаружила, что сравнивает своего отца с сидящим напротив человеком. Примерно одного возраста, но на этом сходство кончалось. Годы сытой жизни сказались на Аттилио, вокруг глаз — множество морщин, плохой цвет лица, но в целом он все еще был красив: блестящие черные волосы, сильное и ловкое тело, дорогая одежда. В сравнении с ним отец в поношенной рубашке и дешевом жилете, сгорбившийся за столом, выглядел нищим. У нее промелькнула мысль, а не прячет ли Аттилио Моруцци где-нибудь жену, детей…

— Все довольно просто. — Его голос прервал ее размышления. — У меня есть к вам предложение.

Марионетта, нахмурившись, повернулась к отцу.

— Нам вовсе необязательно слушать, папа…

— Да нет, думаю, обязательно, — улыбнулся Аттилио. — Могу я продолжить? — Последовала тишина. Он снова заговорил: — Как вам известно, существует долг чести между нашими отцами, синьор Перетти, и, хотя ваш отец уже умер, мой еще очень даже жив.

— Да, мы платили этот долг. — Томмазо явно нервничал. — Мы сделали все, о чем вы нас просили…

Аттилио снова улыбнулся.