Затерянные в Эльдорадо - Светлана Нарватова

– Спасибо, я сюрприз сделаю, – всё так же мрачно заявил он.

То ли укус на него так повлиял, то ли не слишком ему будут рады дома…

– Давайте сюда наши лежанки перетащим. Отавиу сможет удобнее устроиться, – предложил американец.

Иногда прямо стукнуть его хочется за сердобольность!

– Нет-нет, – возразил Ферран, предпринимая новую, уже более успешную попытку подняться. Пока на четвереньки. На штанине проступило бурое пятнышко крови. – Давайте пойдем навстречу.

Он поднялся, изображая готовность двигаться навстречу спасителям.

– Сможешь идти? – уточнил Додсон.

– Конечно, – твердо ответил несломленный коварным укусом колумбиец и, прихрамывая, сделал пару неровных шагов. – А то вдруг хозяева поля объявятся.

– И это хорошо, – согласился Эндрю. – Мы же должны заплатить им за ущерб.

– Конечно-конечно, обязательно заплатим. Потом, когда приедем. Приедем и заплатим, – закивал колумбиец.

«Маньяна, транкила!» Между строк читалось: «Раз вы такие благородные, платите. Без меня».

– Я просто боюсь, вдруг эта тварь всё же ядовита, – продолжал он. – Пойдем. Может, на нормальную трассу выйдем. Или до какой-нибудь деревни. А там и попутку поймаем. Нам с Келли в Вилья-де-Лейва нужно, правда? – он посмотрел в сторону блондинки.

Меня передернуло от этого «мы». Это я с Келли – «мы». А ты, коломбиано99 черномордый, с ней и рядом не стоял, понял?

Я тоже перевел взгляд на блондинку. Она, как обычно, отмалчивалась. Я вспомнил: она вообще старалась держаться подальше от обсуждений, позволяя мужчинам самим принимать решения. И вмешивалась только тогда, когда это было жизненно необходимо. Очень полезное качество для европейской женщины. Но редкое. Почти ископаемое. Наверное, поэтому у меня и создалось впечатление о ней, как о недалекой блондинке. Будто ей сказать нечего. А она просто не тратит силы на сотрясание воздуха, когда правильные, с ее точки зрения, решения и так примут. И остается, с точки зрения мужчин, такая вся нежная, слабая и беззащитная. И недалекая.

– Мне очень нужно в Вилья-де-Лейва, – подтвердила француженка. – И как можно скорее. А куда нас отвезут?

Это вопрос.

Я открыл карту и запустил определение геолокации. До ближайшего города было километров восемьдесят. Но ближайших городов было три. Вилья-де-Лейва был одним из них, хотя расстояние до него было немногим больше, чем до двух других. Но на автомобиле плюс-минус пять километров – погоды не делает.

– Думаю, что в связи с авиакатастрофой будет расследование, – произнес я вслух. – Поэтому нам пока лучше устроиться в одном городе. Я не возражаю против Вилья-де-Лейва, – и посмотрел на Додсона.

– Я как все! – радостно заулыбался тот. – Даже приятно будет еще какое-то время провести вместе.

Мне оставалось только связаться с Мануэлем и внести коррективы. Тот, как водится, мне обрадовался, и, наверное, уже сообщил о моем воскрешении всем вышестоящим, но бурной деятельности по нашему вызволению развивать не торопился. «Маньяна, транкила!». Я намекнул, что оплачу машину из своего кармана, и коллега внезапно воспылал энтузиазмом. Но его энтузиазма мало. Мануэль сейчас в Тунхе. А ему нужно поднять на ноги такого же неторопливого водилу в Вилья-де-Лейва.

Остальные терпеливо наблюдали за моей перепиской.

– Я всё уладил, – заверил спутников я.

Хотя вовсе не был в этом уверен. Даже деньги – не гарантия, что в Колумбии ради тебя кто-то оторвет драгоценную задницу от любимого кресла. Но я надеялся. В конце концов, Отавиу прав. Можно отдать их и водителю попутки. Лично я был за то, чтобы идти. Меня трясло от близости нормальных, человеческих условий, и я готов был к ним идти, бежать, ползти – если это приблизит миг встречи.