Получалось, что я совершенно зря напугал Риттера и Пимке и что ответы необходимо искать в Хезе. Разве что… возможно, братья Швиммера помогли ему с похищением, а потом просто вернулись домой. Сам же Швиммер спрятался с Илоной в некоем тайном месте. Но в таком случае – кто б носил им еду? Ведь не настолько же он глуп, чтобы появляться на улицах? Даже если приготовил запасы заранее, на сколько дней бы их хватило? А ведь Хез – город весьма любопытных людей. А юноша и девушка, которые ни разу не покинули своей комнаты, разве не вызовут любопытство соседей? Особенно если Лойбе пустил слух насчет похищения дочки.

Я почесал в затылке, поскольку дело, о котором полагал, что его можно решить в два счета, становилось все сложнее. А значит, отдалялось и получение моего гонорара.

– Как выглядят братья Швиммера?

– Да что я, смотрел на них? Я только раз на них наткнулся, когда они втроем шли куда-то. Такие, типа как он…

– Светлые волосы? Высокие? Плечистые?

– Вы их знаете, господин? – В его глазах отразилось удивление.

– Ну, Алоис, – сказал я, даже не собираясь отвечать на его вопрос. – Ты сумел послужить доброму делу. А теперь – вали отсюда!

Я сунул руку в карман и бросил ему трехгрошик. Будет ему на пивцо, чтобы подлечить последствия вчерашней ночи и нынешнего полудня. Он рассыпался в благодарностях и, согбенный, непрестанно кланяясь, взобрался по ступеням, после чего я услышал только быстрый топот его сапог. Для него дело Йоханна Швиммера уже закончилось. Правда, за свое знание о похищении он заплатил сломанным носом и пальцами, но можно сказать, что заплатил дешево. И вправду, сказано ведь: «Ничтожному опасно попадаться меж выпадов и пламенных клинков могучих недругов», как писал в одной трагедии мой приятель Риттер.

Выходя из подвала, я наткнулся на Корфиса, который стоял на пороге трактира с хмурым видом.

– Приветствую, – кивнул я ему.

– Мордимер… – Корфис снизил голос. – Видал я, как ты этого обработал. Не хочу, чтобы начали говорить, будто в моей гостинице такое происходит… Это что ж, подвалов у вас нет?

– Тебе стоило бы прикинуть затраты и выгоды. – Я равнодушно пожал плечами, поскольку и вправду были у меня куда большие проблемы, чем забота о мнении клиентов насчет корчмы Корфиса. – Ты ведь знаешь: мне руки будут целовать, чтобы дать место для жилья. – Я глянул ему в глаза. – Мне выехать, Корфис?

Он отвел взгляд и сплел пальцы так, что хрустнули кости.

– Нет, что ты, Мордимер, я вовсе не хотел тебя обидеть.

– Ну так пришли мне наверх бутылочку лучшего вина за счет заведения и забудь об этом разговоре, – сказал я, усмехаясь.

Я отправился на второй этаж, слыша только бормотание Корфиса – и было оно не очень-то вежливым. Впрочем, бутылку он не просто прислал – сам принес ее в мое скромное обиталище, чтобы мы могли поболтать за кубком-двумя неплохого пойла (пусть даже слово «неплохой» в этом случае и было изрядным преувеличением).

– Тяжелые времена, Мордимер, – вздохнул он, когда мы чокнулись кубками. – Налоги растут, клиентов все меньше, так и по миру можно пойти…

– Ага, прямо вижу это… – пробурчал я и опорожнил кубок.

Потом достал с полки копченую колбасу и сыр, что остались после завтрака. Мы закусили и выпили еще по кубку. Эта порция уже пошла чуть лучше, чем предыдущая.

– Так и есть, – отер он усы. – Епископу плати, императору плати, цеховые взносы – плати… – прервался на миг. – Парням из города – плати… – Он махнул ладонью. – Вот она, жизнь.

– И ничего с ней не поделать. – Мы снова чокнулись.

Допили бутылку, и Корфис крикнул вниз, чтобы принесли еще пару. Слуга же принес не только питье, но и виноград с апельсинами.

– Все дорожает, – вздохнул Корфис, глядя на миску с фруктами. – А епископ желает еще ввести и налог на двери. Представляешь?