– А даже если он не направился домой под Готтинген, то и тогда ему понадобилось бы безопасное укрытие здесь, в Хезе, а значит – тоже какая-то наличность. Кто из ваших знакомых мог ему в этом помочь? У кого нет проблем с деньгами?

– О-о-о, – протянул Риттер, встав с кровати и глядя на меня внезапно просветлевшими глазами. – Понимаю, к чему вы клоните…

– Возможно ли это, Хайнц?

– Головой Вельзевула… – пробормотал он. – Повезло так повезло. Это возможно, господин Маддердин, чертовски возможно. – Риттер прервал себя на миг, подергал за бороду и закусил губу, будто раздумывая, сколько еще может сказать. – Андреаса с Йоханном объединяла особенная связь, – сказал он наконец. – По крайней мере, Андреас старался, чтобы эта самая связь их соединяла. Понимаете, о чем я?

– Видимо, о той отвратительной страсти, за которую справедливый Господь наказал жителей Содома? – спросил я, не скрывая удивления, хотя знал: в актерском мирке случается такое, что можно бы ничему не удивляться.

– Именно, – ответил он.

– И Куффельберг помог Швиммеру в похищении и укрывательстве девушки за то, что Швиммер одарил его своей приязнью?

– Возможно.

– Это неправильно, Хайнц.

– Любовь, – вздохнул он так, будто это слово объясняло все.

– И откуда же у вас такое желание помогать, а?

– Раз уж вы встали на след, раньше или позже сами бы все поняли, – сказал он мне. – Но поскольку я помог сэкономить вам время и усилия, то и вы наверняка выкажете мне благодарность тем или иным способом, – усмехнулся с усилием.

– Конечно, выкажу, – пообещал я. – Хотя не стану скрывать: вы могли бы поделиться со мной этими сведениями раньше.

– Я не доношу на коллег, – заявил он с достоинством.

– И никто бы не осмелился вас к этому склонять, – ответил я.

* * *

Риттер обстоятельно объяснил мне, где обитает Андреас Куффельберг. Была это менее богатая часть купеческого квартала, а тот располагался отчасти на одном из протоков, отчасти же – на острове, куда пассажиров перевозили паромом. Дом Куффельберга находился не слишком далеко от берега. Находился он на узенькой улочке, стиснутый другими зданиями так, что их обитатели могли бы пожать друг другу руки, выглянув из окна.

Хайнц несколько раз проведывал Куффельберга, потому пояснил мне, что в доме на первом этаже были кухня и столовая; на втором находились две небольших комнатки. Был еще подвальчик, куда, правда, Риттер не спускался, но знал о его существовании, поскольку хозяин, кроме прочего, держал там напитки.

Некоторое время я простоял, укрывшись в тени одного из переулков, наблюдая за входом. Но ничего не происходило. Никто не входил, и никто не выходил, я заметил только, как кто-то отворил ставню на первом этаже, но на втором они были заперты наглухо.

Скрывался ли за ними Швиммер со своей жертвой? Что ж, не оставалось другого выхода – только проверить. Я подошел к двери и стукнул молотком в виде львиной головы (а скорее, половины львиной головы, поскольку другая половина отсутствовала).

Через минутку я услыхал шаги и голос старухи.

– Чего надо?

– К мастеру Куффельбергу с известием от мастера Риттера, – сказал я, принимая тон одновременно униженный и слегка нетерпеливый.

– Уже, уже… – Как видно, для женщины фамилия Риттера не была чужой, поскольку я услыхал скрежет отодвигаемого засова.

Дверь отворилась, и на пороге я увидел старую сморщенную старушку, лицо которой напоминало смятую грязную простыню с козьими орешками. В роли козьих орешек выступали крупные бородавки, проросшие на ее лице с удивительной равномерностью. Я вошел, оттолкнув старушку.

– Где Куффельберг? – спросил на этот раз весьма резко.

Из комнаты вышел некий широкоплечий силуэт – и встал в тени. Однако тяжело было не распознать в нем Куффельберга, пусть даже щеки его теперь были гладко выбриты, а не украшены рыжей буйной бородой.