– В этом случае обязательно посмотрят, а как же. Мало ли, вдруг решит что-нибудь стащить.

– Зачем? – удивилась София. – Нас же досматривают.

Вано так расхохотался, что она удивилась еще больше. Нет, ну что такого она сказала?

– Софи… – Мужчина покачал головой, глядя на нее с умилением. – Какая ты все-таки… хорошая. Даже не знаешь, что воровать можно не для того, чтобы продать, а просто для удовольствия.

– А-а-а, ты об этом. Знаю, конечно. Просто… – Она пожала плечами. – Это кажется мне странным.

– Преступления всегда кажутся странными тем, кто на них не способен, Софи, – ответил Вано и оглянулся на небольшую кондитерскую, что находилась за их спинами. – Что-то мне мороженого хочется. Давай купим?

– Давай, – кивнула она и поинтересовалась: – А какое у тебя любимое?

– Которое у них реже всего бывает, – проворчал Вагариус. – Апельсиновое. Рыжее, как я.

– Это ты неправильно сказал, – засмеялась София. – Рыжее, как мы! У меня оно тоже любимое.

– Серьезно?

– Конечно.

– Значит, по мороженому ты пошла в меня, – довольно сказал Вано, улыбаясь и глядя на нее точно такими же серыми, как у самой Софии, глазами.

Уложив Агату с Александром и выяснив, что София до сих пор гуляет с Вагариусом, Арен решил зайти к Рону Янгу и Эн Арманиус. От этих двоих, изучающих документы в секретной комнате, последнюю неделю не было ни слуху ни духу. Может, они все-таки уже что-нибудь нашли?

– Не нашли, – резко сказал артефактор, как только император переступил порог маленькой комнатки за шкафом. – Вообще ничего по теме.

– Я за эту неделю перечитала всю любовную переписку императора Алета с его невестой Валентайн Аддиус, – протянула Эн со странным мечтательным выражением на лице. – Она ему такие стихи писала… «В черной ночи ваших глаз свет сияющий погас…»

– «Свет сияющий», – буркнул Янг. – Можно подумать, что свет может быть не сияющим. Это же свет! Масло масляное, тьма темная, свет сияющий…

– Прагматик, – фыркнула Эн. – А мне понравилось про глаза. Ей ведь было непривычно, когда они у него изменились. Мне Берт рассказывал… – Она посмотрела на Арена и улыбнулась: – Когда у вас, ваше величество, почернели глаза, ему было не по себе.

«А мне-то насколько было не по себе», – вспомнил император.

– Подумаешь, глаза, – пробормотал Рон, рассматривая очередную бумажку. – Вот вы мне лучше скажите, ваше величество, – артефактор поднял голову, – можем ли мы взглянуть на Венец?

Император слегка удивился. Вот уж какой вопрос он совсем не ожидал услышать.

– Зачем?

– Нам кажется, что все это должно было возникнуть одновременно, – пояснила Эн. – Геенна, Альганна, ее первый император… и Венец.

– Должны же были чем-то короновать Алаистера Альго, верно? – продолжил Янг. – Короче говоря, имеется у нас теория, что Венец тут как-то замешан.

– Теория есть скорее у Рона, – улыбнулась девушка. – Но мне кажется, он прав. Венец должен быть как-то связан с тайной родовой магии, раз он возник в то же время, что и Геенна.

– Логично, – согласился император. – Что ж, сейчас я его принесу, посмотрите.

– Принесете?! – хором изумились эти двое изыскателей, и Арен не удержался от улыбки.

– Да. А как вы хотели? Венец находится в университете, в помещении, куда нельзя переноситься никому, кроме императора. Допуск туда дать невозможно, все заблокировано артефактами.

Рон покачал головой, а затем фыркнул.

– Простите, ваше величество, но это идиотизм. Зачем так охранять вещь, которая все равно никому, кроме вас, в руки не дается?

– Понятия не имею. Это же не я придумал.

Арен быстро перенесся в университет и, взяв с постамента Венец, прыгнул обратно. Слава Защитнику, никаких сигнальных заклинаний на артефакте не стояло – иначе тот еще переполох поднялся бы.