Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

— Потому что это был процесс без защиты. Адвокат бывшей жены занял очень жесткую позицию, а Франс Бальдер только каялся, говорил, что он никчемный, безответственный, не приспособленный к жизни, и бог знает что еще. Суд записал — на мой взгляд, злонамеренно и тенденциозно, — что Бальдер никогда не умел нормально общаться с другими людьми и постоянно искал прибежище в компьютерах. Поскольку я успела немного присмотреться к его жизни, я с этим не очень согласна. Суд просто принял его отягощенные чувством вины тирады и полные самобичевания заявления за правду, но, во всяком случае, Бальдер проявил колоссальную сговорчивость. Он согласился выплачивать очень большие алименты — думаю, сорок тысяч крон в месяц, плюс разово выдать девятьсот тысяч крон на непредвиденные расходы. Вскоре после этого он удалился в США.

— Но потом вернулся.

— Да, и на то, судя по всему, имелось несколько причин. У него похитили технологию, и он, возможно, узнал, кто ее украл. Он пребывал в серьезном конфликте с работодателем. Но думаю, не последнюю роль в его решении сыграл сын. Женщина из Центра по борьбе с аутизмом, которую я упоминала — ее, кстати, зовут Хильда Мелин, на ранней стадии смотрела на перспективы мальчика очень оптимистично. Но все пошло не так, как она надеялась. Кроме того, ей сообщили, что Ханна и Лассе Вестман проявляют безответственность в отношении его школьного образования. Согласно договоренности Августа должны были учить на дому. Но отвечавшие за обучение специальные педагоги, похоже, натравливались друг на друга, и, по всей видимости, имел место также обман с деньгами на учебу и вымышленными именами учителей… ну, в общем, все мыслимое дерьмо. Но это уже другая история, и кому-нибудь потом придется ею заняться.

— Ты упомянула женщину из Центра по борьбе с аутизмом…

— Да, Хильду Мелин. Заподозрив неладное, она позвонила Ханне и Лассе, и ей сообщили, что все прекрасно. Однако что-то подсказывало ей, что это неправда. Поэтому она, вопреки нормальной практике, нанесла им визит без предупреждения, и когда ее, наконец, впустили в дом, у нее возникло сильное ощущение, что мальчик не чувствует себя хорошо и явно остановился в развитии. Кроме того, она увидела те самые синяки и после визита позвонила в Сан-Франциско Франсу Бальдеру и имела с ним долгий разговор. Вскоре после этого профессор вернулся домой и, невзирая на постановление суда, забрал сына к себе, в новый дом в Сальтшёбадене.

— Как же это произошло, если Лассе Вестман так пекся о своих алиментах?

— Это тоже вопрос. По словам Вестмана, Бальдер более или менее похитил мальчика. Но у Ханны другая версия. Она говорит, что когда Франс появился, он казался переменившимся, и она позволила ему забрать мальчика. Она даже думала, что Августу у него будет лучше.

— А Вестман?

— По ее словам, он был пьян и только что получил большую роль в новом телесериале, а потому вел себя вообще заносчиво и высокомерно. И тоже согласился. Сколько бы Вестман ни болтал о благополучии мальчика, я думаю, он просто был рад от него отделаться.

— А дальше?

— Дальше он передумал, вдобавок его выгнали из сериала за постоянное пьянство, и тут ему внезапно захотелось вернуть Августа — или, на самом деле, не его, конечно…

— А алименты.

— Именно, и это подтверждают его собутыльники, в частности, этот устроитель праздников, Риндеваль. Когда Вестман обнаружил, что на его кредитке ничего не осталось, он сразу начал особенно сильно распинаться про мальчика. Потом стрельнул у девушки в баре пятьсот крон на такси и прямо посреди ночи рванул в Сальтшёбаден.

Ян Бублански немного поразмыслил и еще раз взглянул на фотографию ликующего Акселя.

— Какая каша, — произнес он.

— Да.

— В нормальных случаях мы бы уже приближались к развязке. Тогда мотив следовало бы искать где-то в тяжбе об опеке и давнем разводе. Но парни, которые вламываются в систему сигнализации и выглядят, как воины ниндзя, сюда не вписываются.