Хрустальный ангел - Катажина Грохоля (2009)

– Ты даже не представляешь! – вздохнула Идена и была права.

Сара, конечно же, не представляла.

– Ну так что? – буркнула она, и сковородка упала на пол, за ней с грохотом покатилась крышка.

– Тебе не интересно? – В голосе кузины-актрисы звучали боль и разочарование.

Превосходная игра.

– Ну, средне, – отозвалась Сара.

Она положила крышку на место, поднялась с коленок со сковородкой в одной руке и с трубкой в другой. Открыла холодильник, вытащила последний кусок рыбы под названием «филе из трески», которая была не филе, она заметила две кости, и занялась их извлечением. Она ненавидела кости так сильно, что могла их найти везде. Последний раз даже в колбасе.

– Ты почти что моя сестра, самый близкий мне человек, – лилось из трубки тоном Джульетты с балкона.

Да, дело было поважнее, чем нянчить ребенка. Тон голоса, горловой, глубокий, почти любовный, говорил о том, что речь не идет о паре часов, возможно даже, о паре дней.

– Да, – Сара повысила голос и зажгла газ. Положила в сковородку немного масла и рыбу. Это было все, что она нашла в холодильнике, из чего можно было приготовить горячий ужин. Остатки зеленого горошка уныло плавали на дне банки. Так она ела всегда, когда не было Яцека. Яцек без конца ездил на какую-нибудь учебу для повышения профессиональной квалификации. А для себя не имело смысла готовить.

– Ты меня не слушаешь, – голос Идены задрожал и погас.

– Слушаю, – бодро отозвалась Сара и подкрутила газ. Рыба зашкворчала.

– Знаю, что нет. Коль ты так занята, не хочу тебе мешать.

И Идена отключилась.

А вот это Сара ненавидела больше всего. Загонять человека в ощущение вины, в тупик! Манипулировать так явно, что остается лишь злиться, грызть ногти и бить по груше.

На шкворчащую сковороду она бросила все приправы, какие были дома, а конкретно: соль, базилик, добавила кефир и засыпала это все остатками зеленого горошка.

Выглядело не аппетитно, однако было вкусно.

Она поставила чайник и с ненавистью поглядела на телефон.

Если позвоню сама, как всегда поддамся на ее манипуляцию, а если не позвоню, меня достанет чувство вины. Если позвоню, буду злиться на себя, что опять позвонила… – раздумывала Сара, приглядываясь к своему красному аппарату телефона.

Прикрыла глаза. Хоть один раз в жизни выдержать, сказать, что я чувствую, не прогнуться, крикнуть, разбить трубку, сказать: «Никогда в жизни больше не используй меня. Ты не помнила о билетах на премьеру, а мне очень было важно, а теперь, как всегда, когда я тебе необходима, вспоминаешь, что я существую, а я так не хочу. Нет и нет!» Она открыла глаза.

– Я тебе не девочка на побегушках, – громко сказала Сара сама себе. – А ты ведешь себя как свинья.

С удовольствием вообразила, что где-то там, на другом конце города, около телефона сидит маленькая розовая свинка-Идена, нервно суча копытцами-ручками… Образ помог погасить раздражение.

Сара принесла тарелку в кухню, налила себе негазированной воды, бросила туда дольку лимона, добавила одну вишенку из вишневого джема, чтобы напиток выглядел красиво, и вернулась в комнату. Устроилась удобно возле телевизора, на всякий случай сделала потише звук, чтобы не раздражал ее, и так досидела до десяти пятнадцати вечера.

Потом сняла трубку и позвонила.

– Долго же ты ела, – томно прозвучал голос на другом конце провода, однако звучал он с легкой претензией.

– Не твое дело, – элегантно отозвалась Сара. – Ну, говори.

– Ты могла бы…

– Нет, – сразу ответила прямо Сара, не дожидаясь окончания фразы. – Не могла. Не могла в любом случае ничего. Просто нет!

– Ага, – голосом Офелии, перед тем как ей предложили отправиться в монастырь, сказала Идена.

– К сожалению, нет.

– Я не знала, что ты такая.