Алмаз раджи, Собрание сочинений - Стивенсон Роберт Льюис (2014)

Некоторое время я стоял с непокрытой головой над одинокой могилой. Я знал, конечно, что хоть кости усопшего лежат здесь, в земле Ароса, и будут лежать до судного дня, бессмертная душа его далеко отсюда и испытывает сейчас то ли блаженство вечного воскресения, то ли адские муки. Но воображение мое вселяло в меня тайный страх; мне чудилось, что, может быть, он еще здесь, стоит на страже у своей безмолвной одинокой могилы и не хочет расстаться с местом, где его настигла злополучная судьба.

Глубоко удрученный, я отошел от могилы, но потерпевшее крушение судно оказалось не менее печальным зрелищем, чем одинокая могила. Корма торчала высоко над водой, гораздо выше уровня прибоя, корпус раскололся пополам у самой передней мачты. Впрочем, мачт уже не было, обе они сломались и рухнули во время крушения. Нос брига ушел глубоко в песок, а в том месте, где судно раскололось, зияла, словно разверстая пасть, громадная щель, через которую был виден весь трюм от борта до борта. Название брига почти стерлось, и я так и не разобрал: то ли он назывался «Христиания» в честь норвежской столицы, то ли просто носил женское имя «Кристина». Судя по конструкции, корабль не был английским, но установить его происхождение я не мог. Он был окрашен зеленой краской, но теперь краска смылась, полиняла и отставала от дерева длинными чешуйками. Тут же валялся обломок мачты, наполовину зарывшийся в песок. Все вместе представляло мрачную картину. Тяжко было смотреть на уцелевшие кое-где обрывки снастей, которые год за годом со смехом и бранью натягивали сильные и смуглые руки матросов, на трапы, по которым когда-то проворно сновали живые люди, делая свое привычное дело, на фигуру ангела с отбитым носом, украшавшую носовую часть брига. Еще недавно она рассекала бурные воды, а теперь навеки застыла в неподвижности.

Не знаю, то ли впечатления от погибшего судна, то ли вид одинокой могилы настроили меня так странно, но пока я стоял там, опираясь на разбитые доски борта, мрачные мысли не оставляли меня. Мое воображение рисовало горькую судьбу и бесприютность не только людей, но и неодушевленных кораблей, которым была суждена гибель у чужих берегов. И поиски затонувшего испанского судна стали казаться мне теперь чем-то кощунственным. Извлекать выгоду из несчастья – что могло быть отвратительнее! Но, вспомнив о Мэри, я снова осмелел. Дядя никогда не согласился бы на ее брак с нищим, а она – я был уверен в этом – ни за что не решится пойти против его воли. И как только я убедил себя, что сделаю это только ради Мэри, моей будущей жены, все тревоги и сомнения отступили. Два столетия назад величественная морская крепость «Эспирито Санто» почила на дне Песчаной бухты, и каким же малодушием с моей стороны было бы считаться с правами тех, кто давно позабыт и канул во мгле веков.

Насчет того, где следует искать затонувший корабль, у меня уже сложился совершенно определенный план.