– Так! – сказал он, когда я закончил. – Теперь дело ясное, ошибки быть не может. А что, осмелюсь спросить, вы намереваетесь делать?

– Я думаю остаться с вами и предложить свою помощь, – ответил я.

– Вы храбрый человек, – отозвался он с какой-то странной интонацией.

– Я не боюсь.

– Так, значит… – протянул он, – насколько я понимаю, вы поженились? И вы решитесь сказать это мне прямо в глаза, мисс Хеддлстон?

– Мы еще не обвенчаны, – сказала Клара, – но сделаем это при первой же возможности.

– Браво! – закричал Норсмор. – А уговор? Черт побери, ведь вы неглупая девушка, с вами можно говорить начистоту! Как насчет уговора? Вы не хуже меня знаете, от чего зависит жизнь вашего отца. Стоит мне только умыть руки и удалиться, как его прирежут еще до наступления ночи.

– Все это так, мистер Норсмор, – нисколько не теряясь, ответила она. – Но только вы этого никогда не сделаете. Уговор этот недостоин джентльмена, а вы, несмотря ни на что, джентльмен и никогда не покинете в беде человека, которому сами же протянули руку помощи.

– Вот как? – сказал он. – Так вы полагаете, что я предоставлю вам свою яхту задаром? Вы полагаете, что я стану рисковать своей жизнью и свободой ради прекрасных глаз старого джентльмена, а потом, чего доброго, буду шафером на вашей свадьбе? Что ж, – добавил он с кривой усмешкой, – положим, вы способны поверить в это. Но спросите Кессилиса, он-то знает меня. Можно ли мне довериться? Так ли я безобиден и совестлив? Так ли я добр?

– Я знаю, что вы много говорите и, случается, не слишком умно, – ответила Клара. – Но я знаю, что вы джентльмен, и ни капельки не боюсь.

Он взглянул на нее с каким-то странным одобрением и восхищением, а потом обернулся ко мне.

– Ну а вы, Фрэнк? Думаете, я уступлю ее без борьбы? – сказал он. – Говорю вам наперед: берегитесь! Когда мы с вами схватимся во второй раз…

– Это будет уже третий, – прервал я его с усмешкой.

– Верно, третий, – сказал он. – Я и забыл. Ну что ж, третий раз – решающий!

– Вы хотите сказать, что в третий раз вы кликнете на помощь команду вашей яхты?

– Вы слышали? – спросил он, обернувшись к моей жене.

– Я слышу, что двое мужчин разговаривают как трусы, – сказала она. – Я бы презирала себя, если б думала или говорила так, как вы. И ни один из вас сам не верит ни единому слову из того, что говорит, и тем это противнее и глупее!

– Вот это женщина! – воскликнул Норсмор. – Но пока еще она не миссис Кессилис. Молчу, молчу… Сейчас не мое время говорить.

Тут моя жена изумила меня.

– Мне пора возвращаться, – вдруг сказала она. – Мы слишком надолго оставили отца в одиночестве. И помните: вы должны стать друзьями, если каждый из вас считает себя моим другом.

Позднее она объяснила мне, почему поступила именно так. При ней, говорила она, мы продолжали бы ссориться, и я полагаю, что она была права, потому что, когда она ушла, мы сразу перешли на ровный тон.

Норсмор смотрел ей вслед, пока она удалялась.

– Нет другой такой женщины во всем мире! – воскликнул он, сопроводив эти слова проклятием.

Я, со своей стороны, воспользовался случаем, чтобы прояснить обстановку.

– Скажите, Норсмор, – сказал я, – похоже, что все мы крепко влипли?

– Не без того, милейший, – выразительно ответил он, глядя мне прямо в глаза. – Сам Вельзевул со всеми его чертями! Можете мне поверить, я и сам трясусь за свою жизнь!

– Скажите только, – сказал я, – чего им надо, этим итальянцам? Чего они хотят от мистера Хеддлстона?