Пара часов усердного марша по монотонному коридору с редкими поворотами наконец-то привели к вознаграждению. Крэйвел добрался до первой комнаты подземелья. Это был дренаж, подстраховка от затопления. Глубокий ров, через который вел широкий мост к своеобразному фойе. Паладин внимательно осмотрелся на предмет ловушек, но ничего не обнаружив, пошел дальше.

Мост, зал, коридор, еще зал, снова коридор, обвал, тупик… Крэйвел исследовал катакомбы с невозмутимостью и терпением профессионала. Он радовался уже тому, что планировка симметричности архитектуры, это значительно облегчало исследование. Он не чертил себе никаких карт, запоминая все в уме.

Единственным, что воодушевляло его во всей монотонности происходящего, была возможность встретиться с Солигостом. Единственным, что вызывало у него тревогу, что он так и не дал себе хотя бы несколько часов сна, прежде чем соваться сюда. Мысленно он записал эту оплошность в свой список «как делать нельзя». Сон прямо в катакомбах лича был скверной идеей, хотя иногда нужда заставляла прибегать к ней. Но только не сейчас, когда объект его поисков так близко!

Катакомбы Вингриса многое поведали паладину о своем владельце. Несмотря на холодный прием, характерный для обиталища нежити, это подземелье явно предполагало присутствие людей. Здесь было некоторое количество спальных помещений, скромная кухня, столовая, уборные, купальни. Все это уже безнадежно испортило время. Но главное, что это говорило об относительно миролюбивом настрое лича. Не удивительно, что никто не стал тратить время и силы, чтобы избавиться от него. Зачем, если он никому не мешает?

Следующий перекус. Надежда застать Солигоста таяла. Крэйвел мог только догадываться, знает ли объект его преследования планировку подземелья или шастает здесь так же вслепую. В первом случае, Крэйвел уже опоздал, во втором — еще был шанс отбить у ренегата кристалл. Точно было неизвестно, что Солигост будет делать с кристаллом, но так или иначе, времени для любых его планов было предостаточно.

Бессонница стала куда большей проблемой, чем ожидал Крэйвел. Ее последствия усугубились нелицеприятной обстановкой, наводящей на неприятные мысли о тщетности бытия и о собственной смерти. А также она делала более уязвимыми старые душевные раны. Последние заныли еще в тот момент, когда Крэйвел узнал в описаниях мальчика старого знакомого. Ну а сейчас с сонных глаз ему то и дело мерещились в темноте неприятные силуэты. Некоторые помещения казались подозрительно знакомыми. Крэйвелу привиделись решетчатые двери там, где их не было. Он понял, что у него началось помутнение рассудка.

Решив, что стоит поторопиться, Крэйвел предпочел пожертвовать осторожностью. Больше никаких проверок на ловушки и тщательных осмотров. Он снял шлем для лучшего обзора. Если ему срубят голову топором в дверном проеме, что ж… так тому и быть. Морщась от неприятных видений к коим начали присоединяться слуховые галлюцинации и знакомые до дрожи запахи, Крэйвел продолжал исследование подземелья. Он уже начал подозревать, что тратит время впустую, и здесь никого нет. Может быть, Солигост пришел, сделал свое дело и ушел, а Вингрис, вполне возможно, уже давно здесь не живет. Полностью заброшенная обстановка и отсутствие следов чьего-либо присутствия наводила на такие мысли.

Увидев очередную решетчатую дверь, Крэйвел внимательно присмотрелся к ней, пытаясь понять, настоящая она или нет. Ему было трудно заставить себя подойти к ней. Сквозь прутья решетки он видел только тьму, оттуда доносились хаотичные звуки глухих ударов об металл. Этот звук часто преследовал паладина в кошмарах, а сейчас явился в виде галлюцинации. От двери так же исходил отвратительный запах застарелой мочи — еще одна галлюцинация, которая с некоторых пор частенько мерещилась ему.