Космопорт - Сергей Чернов (1999)

— Здравствуйте, Алексей Андреевич.

— Виктор Александрович, — Хованский достаточно уважительно пожимает руку.

И пресекает мою попытку увлечь его внутрь. Ну да. Поворачиваться спиной к Дмитрию Анатольевичу не стоит, приходится терпеть. Вот только руку Трофимову пожимать не спешу. Под взглядами высоких лиц — недоумевающим зампреда и предостерегающим Хованского — всё-таки пожимаю. Едва удержав себя от попытки переломать ему пальцы.

Трофимов проглатывает почти скрытое почти оскорбление. Дежурно улыбается. Ну, ему не привыкать.

Во время этой заминки и общего шествования в гостиную прибывают и остальные. Вице-премьер Чернышов Валентин Денисович по вопросам ракетно-космической техники и сопутствующим темам. Ганин Олег Станиславович, по слухам, находящийся в одном шаге от того, чтобы занять главный пост в Сбере. Ещё приехал Костюшин, но судя по его усилившейся одышке, тоже скоро уступит место Хованскому.

Мало званых, а избранных ещё меньше, так оцениваю собравшийся синклит.

Ушедший два года назад на почётную пенсию Владимир Владимирович продолжает держать руку на пульсе. За много лет он пустил слишком глубокие корни во всей системе российской власти. Опять же, преемственность надо соблюдать.

Заходит хозяин, все тут же встают — разумеется, я быстрее всех, возраст и тренированность позволяют с места подпрыгивать, — получают благожелательную отмашку и садятся. Один Костюшин только намечает движение, но с него и этого хватит. Особенно учитывая его особые отношения с хозяином резиденции. Заметно постарел Владимир Владимирович после нашей первой очной встречи. Но я за восемь лет изменился ещё сильнее.

После нескольких приветственных обменов с присутствующими Путин сходу без рассусоливаний ставит вопрос ребром. По моему мнению, неверно, но посмотрим, что будет дальше.

— Мы с вами собрались по поводу излишне резкого и неосторожного публичного выступления присутствующего здесь, — кивок в мою сторону, — руководителя космического агентства «Селена-Вик». — Виктор, — вслед за взглядом экс-президента на мне скрещиваются взоры всех остальных, — так нельзя. Страна находится в сложном положении, не следует демонстрировать нашим недругам междоусобицу. Зачем вы это сделали?

Говорит мягко, но обратился на вы. Окружающие вполне могли решить, что я «поплыл», отключился на пару секунд. Если так, то это они зря. И взгляды такие характерные: готовятся осуждать и порицать. Мне пришлось с места в карьер включить искин. Разговор с первых слов пошёл куда-то не туда. И что делать?

1. Оправдываться? Основания у меня железные, отобьюсь легко или нелегко, не суть. Сама оборонительная позиция ущербна, если не подразумевает контратаки, притом чем успешнее, тем лучше. Ограничившись успешным отражением, я всего лишь отстою свои редуты и оставлю позицию нападающего нетронутой.

Основания у меня элементарные, но сразу вопрос возникает. Он что, не в курсе диверсии со стороны Роскосмоса? Или делает вид? В принципе, экс-президента могли и не поставить в известность. Но Чернышов тоже молчит и делает вид. Тоже не в теме? Вроде ему-то по должности положено знать.

Коротко говоря, куча вопросов, которые надо прояснять, но для этого нужен длинный разговор.

2. Нападать? Надо бы. Нападение — лучшая оборона. Только положение у меня не атакующее. Значит что? Приходим к моему любимому и самому эффективному варианту.

3. Финт. Уйду из-под удара и перегруппируюсь для атаки. Не в сторону хозяина дома, разумеется. В таком разе все присутствующие рефлекторно объединятся против меня.

— Простите, Владимир Владимирович, я полагал, если уж настолько важные и занятые люди здесь собрались, то тема разговора будет более масштабной. К тому же мои резкие высказывания всего лишь следствие целой цепочки событий. Вырывать моё интервью из их контекста неправильно. Отсюда делаю вывод: о чём-то важном вас не информировали. Но на вопрос «зачем я это сделал?» ответить, тем не менее, могу.