Космопорт - Сергей Чернов (1999)

Беседа очень неформальная, но фактически это отчёт перед инвесторами. Не увильнёшь.

— Этот спутник первый. В ближайшее время доведём их число до десятка. Об этом тоже уже слышала? — утвердительный кивок означает наличие подписки на блог Киры. — Что тебя конкретно интересует?

— Витя-кун, что с вашей ракетой конкретно произошло? — тон у неё мягкий, отношения у нас особые, но смысл жёсткий. С меня спрашивают результат. Пусть и промежуточный.

— Всё отлично, нуна, — если ей можно корейские суффиксы, то отвечу тем же.

Юна в ответ улыбается и тут же замораживает улыбку. Да, знаю, это не ответ. Это ловушка. Вернее, маленькая провокация с моей стороны.

— Твоей девочке можно доверять? — спохватывается.

— Она английского не знает. Доверять можно больше, чем мне.

Юна впечатляется и возвращается к теме первого запуска.

— Самое главное, нуна, тоннель уцелел. Была обнаружена небольшая деформация, которая не помешала бы осуществить следующий старт, но мы сочли необходимым её устранить.

С меня потребовали подробностей.

— Труба по всей длине опирается по бокам на демпферы. Один из них продавил внешнюю стальную оболочку. В том месте вкрапление более мягкой породы, нехарактерной для шахты в целом. Бывает. Отремонтировали за неделю, дополнительно укрепив то место. Сейчас пересматриваем режим запуска. Сделаем его мягче.

— На скорости не скажется?

— Если только в лучшую сторону. Дело в том, что в самом начале давление развивается до двухсот атмосфер, в створе падает до пятидесяти. Мы выровняем его. Сделаем в самом начале сто пятьдесят и постараемся, чтобы в створе было семьдесят — восемьдесят.

— Понятно. Почему ракета взорвалась?

— Пришлось задействовать систему самоликвидации. С центра управления полётами, который контролируется Роскосмосом, на ракету стали подавать непредусмотренные регламентом команды. Мы сочли это опасным и взорвали ракету.

Лицо Юны вытягивается и застывает. Переглядывается с мужем. Его физиономия одновременно удивлённая и недоверчивая.

— Как такое могло произойти? — инглиш у мужа Юны несколько неуклюжий.

— Наши американские друзья постарались? — в свою очередь замораживаю свою улыбку. — Их позиции в Роскосмосе весьма сильны. За многие годы они успели «засорить» персонал довольно густой агентурой.

— Как-то это неожиданно, — Юна никак не может поверить.

— Можно по-другому объяснить тот факт, что ракету пытались развернуть назад и уронить нам на головы?

— Это точно?

— Ну, мы не стали дожидаться, когда нас взорвут собственной ракетой. Но факт недокументированных команд мы заметили и зафиксировали.

— К своему правительству обращались по этому поводу?

— Нет. Информацию пустили по каналам ФСБ. Пусть разбираются. Мне, нуна, шум ни к чему.

— Если не брать во внимание эти неприятности, есть что сказать?

— Тоннель уцелел, ракета стартовала, «гильза» отвалилась штатно. Гиперзвуковой режим придётся проверять на следующей ракете. Как раз к тому времени у нас спутники будут, и мы сможем без посредников ракетой управлять. Могут попытаться перехватить управление, но мы к этому готовы.

— И что дальше?

— Если наши расчёты оправдаются и мы сможем существенно поднять коэффициент грузоподъёмности, то дело будет сделано почти наполовину.

— Если нет?

— Тогда расходы возрастут, и я истрачу большую часть предоставленных мне инвестиций. Но орбитальная станция, тем не менее, будет построена. Фактически мы уже опережаем всех с тоннельным запуском. Если даже ничего больше не сработает, только за счёт тоннеля мы поднимем процент полезной нагрузки с трёх до четырёх процентов. То есть грузоподъёмность наших ракет будет на тридцать процентов выше.

— Не думаешь, как параллельно провернуть какой-нибудь бизнес?

— Как только на орбите закреплюсь. Иначе собьют на взлёте.

— Параноик ты, Витя-кун… — и осекается, вспомнив, о чём говорили только что.