Река Душ - Павел Каратанов (2025)

В его старой камере было просторнее и уютнее, — «Как мало надо человеку для счастья, забери у него всё, затем выдай самую малую часть комфорта, и получай мимолётное счастье» — подумал Иван, проспал сутки в нормальной кровати и приступил к очередным медитациям и изнурительным тренировкам. С возвращением возможности пользоваться энергией расширились и его возможности в восприятии мира, изменить надзирателя или снять щит у него ещё долго не получиться, но определить, где находится и сколько прошло времени он смог — фронтир и шестнадцать лет с момента пленения. Факт очень грустный, но для обычной сущности не критичный, за эти шестнадцать лет его организм заматерел и окреп — Иван чувствовал, что для приведения в первоначальное состояние его энергии уже вполне достаточно, хотя ещё один год в каменном «стакане», а может и чего похуже, того явно не стоил. Работать над собой и копить силы, другого пока желать не стоило, к новым свершениям он ещё не был готов.

Тюремщик появился снова, как обычно сел на своё место и принялся за ним наблюдать, Иван же изображал отрешение от действительности и готовность «делать чего-скажут». Но где-то Иван прокололся или недодумал, и с первого же момента всё пошло наперекосяк — тюремщик ёрзал задом на стуле всё сильнее, затем вскочил и применил к нему молнию, очень сильную молнию, абсолютно точно смертельную для нормальной обычной сущности, но не для Ивана, это был его шанс…

* * *

Если бы она могла, и было чем, то Калё бы обгадилась, на месте, натурально и без вариантов. Но она жила последние семь лет в мирных провинциях и питалась, соответственно, по их укладу, всем полностью усваиваемым. Она давно не испытывала такого животного страха, последний раз её так же напугала глобальная сущность, разговор с Кхетом можно в расчёт не принимать, он тогда просто предупредил — и вот она нарушила его повеление, убила пленника, без причины, просто от злости. Надо было что-то делать, имитировать его естественную смерть, или наоборот, инсценировать мнимый побег, но каким-то внутренним чутьём Калё понимала — это не сработает, Кхет всё равно узнает правду, рано или поздно ей придётся отвечать за нарушение приказа.

Да что опять за гадство-то такое, за что на неё вновь и вновь валятся неприятности — почему этот кусок дерьма не оправдал её ожиданий и вывел её из себя? Не мог, тварь, показать себя здоровым и весёлым? Попал бы снова в каменный карцер на год, от него бы не убыло, что ему стоило сделать её счастливой? Да ничего не стоило, а он взял и сдох — сука, тварь, предатель!!

У Калё случился приступ настоящего психоза — она рыдала, смеялась, ругалась последними словами, снова рыдала, и, даже убив и разорвав на мелкие куски надзирателя, она не смогла успокоиться и начала ходить взад-вперёд перед камерой.

* * *

— «А вот так дело не пойдёт, он начал заметать следы и сейчас придёт моя очередь» — подумал Иван. Он лежал на спине на полу, со сквозной дырой в пузе и, повернув голову, смотрел на все безобразия, вытворяемые его тюремщиком. Судя по фигуре и голосу это был человек, неуравновешенный и визгливый, возможно даже, нетрадиционной сексуальной ориентации. Видел он в Монголии пару этих мудозвонов из ближайшего соцлагеря, думающих, что они исключительные и гениальные, а все кругом их недооценивают — они постоянно получали оплеухи от самой жизни, по практически любому поводу. Знакомым тюремщик не был, Иван точно видел его впервые в жизни. Быстро подумав обо всём этом, он издал громкий стон и перевернулся на правый бок, зажав ладонью дырку в брюхе.

* * *