Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

— Дочь, что за глупый поступок? — принимается отчитывать меня маменька. — Зачем самой лезть на рожон? Как тебе вообще в голову могла прийти мысль выйти ночью из дворца?

— Потому что я — доверчивая дура, — шепчу себе под нос, но никто этого не слышит.

В моих покоях уже ждёт господин Отто. Целитель тут же залечивает мои раны. Он бросает обеспокоенные взгляды на Эмиля, стоящего у двери, пока маменька, Мила и Снежа хлопочут вокруг меня. Они то суют мне воду, от которой я отказываюсь, то пытаются вытереть лицо, то дружно принимаются причитать, то так же хором благодарят князя.

— Разрешите мне поговорить с миледи наедине? — спрашивает тот у отца, только что ворвавшегося в гостиную.

Но прежде, чем кто-то успевает дать ему ответ, я громко заявляю:

— Не разрешаю. Говорите при всех, ваше высочество, нам же нечего скрывать.

Эмиль напрягается. Взгляд его серых прозрачных глаз становится острым, челюсть сжимается, а между бровей прорезается морщинка.

— Леди Лияра, прошу вас, — делает он ещё одну попытку, но я непреклонна.

— Нет. Не хочу оставаться с вами наедине.

Все присутствующие замирают. Мила удивлённо ойкает, маменька непонимающе хмурится, а отец всплёскивает руками:

— Ну конечно, ваше высочество, вы можете поговорить наедине! У Лии просто ум помутился от сегодняшних переживаний.

— Если вы оставите нас одних, я закричу, — угрожающе предупреждаю я.

— Боги, Лия, это неприлично! — шепчет мама, склоняясь ко мне. — Его высочество спас тебе жизнь, а ты так себя ведёшь!

— Спас? — саркастично кривлю губы, смотря Эмилю прямо в глаза. — Неужели? Как по мне, так лучше бы он оставил меня умирать, но не спасал таким образом.

Обида и злость жгучим коктейлем перемешиваются в груди. Хочу высказать ему в лицо, что спасти с помощью магии Тени — всё равно что казнить с отсрочкой исполнения приговора, но сдерживаюсь. Умом понимаю, остаться вдвоём, чтобы всё выяснить, и впрямь лучший вариант, но ещё я знаю: стоит ему подойти ближе, взять меня за руки, поцеловать, и я прощу ему любые грехи. А я не хочу прощать.

Маменька ахает, прижимая руку ко рту.

— Лияра, сейчас же извинись! — гремит отец.

— Вы хотите поговорить, ваше высочество, но у нас была прорва времени для разговоров, — тихо продолжаю я, не обращая на них внимания. — Неужели есть нечто, что вы не смогли рассказать мне раньше?

— Лия, пожалуйста…

— О нет, вы о многом меня уже просили, и я подчинялась, как последняя идиотка. Вы просили верить вам — и я верила. — Сжимаю руки в кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони, а голос дрожит от ярости. — Я отдала в ваши руки судьбы своих близких и саму себя, так неужели взамен я не заслужила хоть каплю искренности? Сколько раз ещё я должна была оказаться в вашей постели, чтобы вы были со мной честны?

Ошеломлённая маменька опускается на стул, а отец замирает с приоткрытым ртом. Я не смотрю на них — лишь на Эмиля. Между нами всего полкомнаты, но кажется, будто целая площадь.

— Это был единственный способ спасти тебя, — зло отвечает князь. — Если ты позволишь…

— И когда ты собирался мне рассказать об этом? — перебиваю я.

— Как только нашёл бы способ всё исправить. — Он делает шаг навстречу, но я вскидываю руку в предупреждающем жесте.

— То есть никогда? — переспрашиваю ядовитым тоном. — Поистине, ты держишь меня за полную дуру. Хотя надо признать, это не беспочвенно, ведь я верила тебе, совершенно позабыв, что чужие жизни для тебя ничего не значат.