Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

— Ох, только не делай вид, что не знал, кого сажаешь на свою шею — твои ищейки раскопали подноготную моей жизни до самого рождения! Кроме того, это не я шантажировала тебя, чтобы выйти замуж. Это не я всё решаю в одиночку, словно происходящее затрагивает меня одну. И я не бросалась тебе на грудь, выпрашивая дорогущее кольцо, тиару и свадьбу на всю столицу!

— Кольцо не выпрашивала, это верно, но бросаться ещё как бросалась, — издевательски замечает Эмиль. — Я оценил вчерашнюю попытку подольститься, но не забывайся, Лия, иначе посажу тебя под замок до самой свадьбы.

— А потом прикуёшь к кровати, чтоб точно никуда не сбежала? — колко спрашиваю я.

— Проклятье, Лия! — Он бьёт кулаком по парапету, поворачиваясь ко мне лицом. — Ты хотела, чтобы твоя подруга была рядом? Пожалуйста, вон она, в ужасе хлопает ресницами. Если этот случай дал тебе повод считать, что можешь крутить мною, как заблагорассудится, то ты ошибаешься. Я не хочу делать из тебя заложницу, но таким поведением ты не оставляешь мне выбора!

— Да не собираюсь я ничего из тебя вить! Сначала выслушай, а потом угрожай!

Мы почти кричим друг на друга. Представляю, какое зрелище открывается собравшимся в гостиной дамам.

— Неужели тебе настолько всё надо контролировать, что ты боишься отпустить вожжи хоть на миг? Ты можешь меня посадить на цепь, но не добьёшься той покорности, которую привык видеть вокруг. Ещё раз тебе напоминаю: я не твоя собственность, не лошадь из твоей конюшни, которую можно закрыть в стойле или пристрелить, когда захочется. И уж тем более я не Илона, которая согласна целовать твои сапоги, лишь бы быть рядом. Ты сам меня выбрал, Эмиль, так изволь хоть изредка слушать, что я тебе говорю!

Его лицо искажается злостью. На миг кажется: вот сейчас он точно меня ударит, и я непроизвольно жмурюсь, ожидая пощёчину. Но вместо этого слышу тяжёлый вздох.

— Зачем тебе понадобилось переносить свадьбу? — спокойно спрашивает князь, словно не мы только что бросались теми обидными словами, всё ещё висящими в воздухе. — Это формальность, с ней нужно поскорее разделаться, и только.

Выдохнув, открываю глаза. Эмиль стоит, облокотившись об парапет. Он снова холоден и отстранён, вспышка ярости, мигнув, исчезла. Я расслабляю ладони, до боли сжатые в кулаки, и тихо говорю:

— Императрица разродится от бремени в лучшем случае через полтора месяца, а в худшем — прямо накануне нашей свадьбы. Я не хочу фальшивыми торжествами испортить по-настоящему искренний праздник. Пусть всё внимание будет направлено на Катарину и наследника. Она и так замучена тяжёлой беременностью, а подобные пиршества выглядят ужасно наплевательски по отношению к её страданиям. Поговори с императором, пусть он будет с ней помягче. Ей и впрямь очень тяжело.

Эмиль удивлённо приподнимает брови, не веря своим ушам.

— Что она тебе наплела? — с подозрением спрашивает он.

— Ничего. — Я скрещиваю руки на груди.

— Неужели это вся причина? — уточняет князь с недоверием.

Болезненный укол пронзает сердце, когда я, отвернувшись от него, заканчиваю:

— Знаю, это всё формальность, но мне хочется ощутить себя взаправдашней невестой. Я не строю воздушных замков, Эмиль, не мечтаю о настоящих чувствах и постараюсь никогда впредь не попадаться тебе на глаза неподобающе одетой, чтоб больше не получать оскорбительные обвинения в манипуляциях. Просто в день, когда отец поведёт меня в собор Пятерых, я хочу на краткий миг представить, что всё это — настоящее. Как и Катарина на несколько дней желает почувствовать себя любимой всеми. Она не хотела бы делить этот момент ни с кем, как и я, с той лишь разницей, что у неё есть шанс быть счастливой, а у меня нет.

Чувствую, как горло перемыкает от горечи. Не могу больше вымолвить ни слова. Не знаю, поймёт ли он, но утешаю себя тем, что высказала всё без утайки.