Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

Срывающимся голосом говорю:

— Я уже подчиняюсь всем твоим требованиям, Эмиль. Я готова забыть угрозы моей семье, которыми ты вынудил меня к этому браку. Я и раньше хранила твой секрет, а не трезвонила о нём на каждом углу. Так неужели я не заслужила хоть капельку доверия взамен? — От жалости к самой себе всхлипываю, утирая всё-таки побежавшие по щекам слёзы.

— Прекрати разводить драму, Лия, — скучающим тоном отмахивается князь, а я вспыхиваю от обиды.

— Нет это ты прекрати! Алиса — самый надёжный человек на свете, она не станет болтать, я точно знаю. Ты не можешь лишить меня единственной настоящей подруги, только потому что боишься за свою шкуру!

— Именно потому, что я боюсь за свою шкуру, я всё ещё жив, — зло отвечает Эмиль. — Ты просто не представляешь, каково это: молчать и притворяться всю жизнь.

— О, теперь очень даже знаю, — едко бросаю я. — Хочешь, чтобы все вокруг страдали, раз жизнь обошлась с тобой так несправедливо? Открою секрет: я не твоя собственность, хоть и принадлежу тебе со всеми потрохами! Можешь манипулировать мною с помощью угроз, но не смей распоряжаться, с кем я могу общаться, а с кем нет!

Пытаюсь подняться на ноги, но как на зло путаюсь в подоле длинной ночной рубашки. Нога соскальзывает, и я падаю прямо на великого князя, оказавшись прижата грудью к его груди из-за предательски распахнувшейся накидки. И с ней-то нас бы разделяло не слишком много ткани, а уж тонкая сорочка и вовсе ничего не оставляет воображению.

— Так уж и со всеми потрохами? — шепчет Эмиль мне на ухо, обнимая чуть пониже поясницы.

Вырываясь прочь, я упираюсь кулаками ему в грудь, но он не слишком старается меня удержать, лишь посмеивается над попытками выкарабкаться из кольца его рук. Наконец, отползаю от князя, собираю подол рубашки повыше — плевать, что коленки открываются во всей красе, лишь бы не упасть на него снова. Встаю на ноги и, даже забыв обуться, убегаю прочь. Гравий больно колет босые ступни, но я упрямо несусь вперёд: не хватает только, чтоб Эмиль меня догнал. Уже на ступенях перед дверью останавливаюсь, чтобы чуть перевести дух и вытереть мокрое от слёз лицо. Нет, всё-таки он самый настоящий подлец!

Глава десятая, в которой одиноко не только мне

Утром, кое-как разлепив глаза после ночи, проведённой в слезах, босая и в самом мрачном расположении духа я выхожу к завтраку.

— Ваше благородие, куда подевались туфли, ума не приложу! — недоумевает Мила. — Ох уж эта Снежа, получит у меня, честное слово!

Не говоря ни слова, впихиваю в себя один блинчик с творогом — больше просто не лезет, — и возвращаюсь к себе. Нужно собираться в императорскую сокровищницу.

Намеренно выбираю самый закрытый наряд из обширного гардероба: белая блуза с воротом под горло и простая синяя юбка. Волосы, собранные в косу, уложены в объёмный пучок, изящная цепочка с подвешенными на неё часами спускается почти до талии, а на руках кружевные перчатки. Более благовоспитанной девицы сложно представить. Надеюсь, Эмиль не будет нас сопровождать — не смогу мило улыбаться ему после всего произошедшего.

Но моё чаяние не сбывается: камердинер объявляет о приходе князя, которого мы вместе с маменькой и Милой встречаем в гостиной. Эмиль, как всегда, одет с иголочки в привычные тёмные одежды, а вид такой, будто всю ночь спал сном невинного младенца. Мои же опухшие веки не скрыть никакой косметикой.

Эмиль здоровается с мамой, целуя ей руку, и останавливается передо мной.

— Доброе утро, леди Лияра.

От такого лицемерия хочется выть, но я склоняюсь в реверансе: сделаю всё, лишь бы не смотреть ему в глаза. Маменька вместе с Милой выходят за дверь, ненадолго оставляя нас наедине, а к Эмилю тут же подскакивает слуга. Великий князь достаёт из тканевого мешочка позабытую в саду обувь и с улыбкой подаёт её мне.

— Надеюсь, вы не поранились вчера, — тихо говорит он.