Мы сворачиваем на боковую дорожку. Эмиль оглядывается и, убедившись, что нас никто не видит, резко ускоряет шаг. Я, еле успев подобрать подол платья, почти бегу рядом. Несколько поворотов дорожки окончательно отделяют нас от сопровождающих. Мужчина жестом велит зайти в беседку, с трёх сторон увитую плотной стеной плюща. Грубо развернув к себе лицом, он тихо говорит:

— Похоже, вы не до конца осознаёте всю серьезность моего положения, Лия.

Я удивлённо вскидываю брови — всё-таки разозлила великого князя настолько, что он позволил себе подобную фамильярность. Открываю рот, чтобы высказаться по этому поводу, но князь бесцеремонно встряхивает меня за плечи.

— Таких, как я, убивают без суда и следствия, перед этим изъяв дар для укрепления Сумеречной Стены. Его величество не поглядит, что мы кровные братья. Малейшее подозрение — и мне конец. Вы это понимаете?

Ошеломлённая его злым голосом, я киваю. Конечно понимаю, меня ведь казнили за якобы пособничество теневым магам, основываясь на мутных доказательствах. Хочется высказать ему в лицо, что сам он такой же, не щадит никого, даже молодую дурочку, решившую поиграть в интриги с великим князем. Но знаю: он мне просто не поверит, а потому я молчу.

— Предупреждаю, вам тоже придётся несладко, если правда всплывёт наружу. Я предлагаю вам достойный вариант: проживание в Вейсбурге будет постоянным напоминанием, что нужно держать рот на замке, — чуть спокойнее завершает он.

— Но вам не кажется, что создавать связку из двух женщин, знающих вашу тайну — не самое мудрое решение, особенно когда одна из них влюблена в вас по уши? — спрашиваю я еле слышно. — Ещё раз повторю: я не нравлюсь герцогине, и если она вдруг захочет выяснить отношения, то в пылу ругани всякое может проскочить. А я не хочу потом оправдываться, что это не мой длинный язык довёл до беды.

Эмиль всё ещё держит меня за плечи. Мы стоим так близко друг к другу, что невольно бросает в дрожь. Мужчина молча смотрит мне в глаза. Тишина затягивается, и я понимаю: что-то здесь не так.

— Она… Она ведь знает? — шепчу я.

Он продолжает молчать, лишь брови чуть хмурятся, выдавая напряжение князя.

— Она не знает? Она не знает! — ахаю я, закрывая лицо руками. — О боги, что вы наделали! — Позабыв этикет, толкаю его в грудь. — Вы приставили к любовнице девятнадцатилетнюю девчонку, привезённую из провинции, ничего не объяснив — или объяснив так, что любая женщина поймёт только одно: дело нечисто. Вот, значит, как вы придумали решить проблему: герцогиня просто сживёт меня со свету! Клянусь, я чувствую, как она уже составляет план по избавлению от трупа!

— Прекратите истерику. — Эмиль снова встряхивает меня за плечи, но уже без злости. В его голосе сквозит усталость. — Илона сделает так, как я скажу. Она не самый приятных в общении человек, это верно, но она предана императорскому дому.

— Предана вам, — уточняю я. — И тот факт, что мы тут прячемся, ситуацию не улучшает.

Князь отпускает меня, делая шаг назад. Я выдыхаю. Пытаюсь унять дрожь в ногах, но слабость накатывает волной. Не спрашивая разрешения, опускаюсь на скамью, тру заледеневшие ладони. На улице жара, а меня бросает в холод. Молчание затягивается, и я решаюсь прервать его новым вопросом:

— Кто-то ещё знает о вас?

Спрашиваю на удачу, готовясь услышать отповедь на тему «не ваше дело», но, к удивлению, Эмиль отвечает:

— Мой целитель. Он помог справиться с… этим, научил контролю. Иначе я бы столько не продержался.

Я жду продолжение, но князь снова умолкает. Он смотрит будто сквозь меня, погружённый в воспоминания. Больше не прерываю: одна короткая фраза сказала об Эмиле куда больше, чем я узнала за всю прошлую жизнь. Не хочу лишний раз испытывать его терпение.