Пожар моего сердца - Соня Менделеева

Если она правильно помнила, ему поставили диагноз в возрасте двадцати одного года. Ее мысли были настолько сосредоточены на том, как они с Алисой провели вместе выходные, что она почти упустила значение того, что он только что сказал, и тот факт, что он никому не говорил об этом до нее.

Только когда она оглянулась и увидела страдание в его глазах, она вернулась к настоящему. — Мне так жаль.

— Да. Я не особо задумывался об этом, когда мне только сказали. Я был больше сосредоточен на том, чтобы остаться в живых. Однако после того, как пережил самое худшее, я просто продолжал избегать мыслей об этом. Но это всегда было в глубине моего сознания. Поэтому я попросил их протестировать меня.

Она ждала, не зная, что сказать. Было очевидно, что он расстроен полученными результатами, потому что всегда хотел быть отцом. Она вдруг испугалась, что, если скажет ему сейчас, он подумает, что она подставила его или что-то в этом роде, хотя на самом деле она просто пыталась выполнить данное обещание и поступить правильно по отношению к Алисе и Данилу.

Или, может быть, он был бы счастлив, что все-таки стал отцом ребенка. Может быть, прямо сейчас было самое подходящее время сказать ему об этом.

Если бы у нее была монетка, она бы подбросила ее.

Поскольку она этого не сделала, то решила, что с таким же успехом может ошибиться, сделав именно то, ради чего пришла сюда.

— Я знаю, что, должно быть, было очень трудно с этим столкнуться.

— Это ничто по сравнению с тем, через что тебе пришлось пройти. Я даже не знаю, как тебе удалось это пережить, — перебил он.

— На самом деле у меня не было выбора. — Да, ты это сделала, — снова перебил он. — У каждого есть выбор. И ты сделала свой выбор. Чтобы вырастить девочек. Чтобы помочь Алисе. Чтобы помочь Данилу.

Она почувствовала, что ее глаза начинают слезиться. Никто никогда раньше не говорил ей этого. Не в этом смысле. Некоторые мамы на площадке говорят, что они не представляют, как она все это выдержала в одиночку, но их слова были скорее недоумением, чем признанием. Медсестры и врачи, с которыми она общалась, когда ухаживала за Алисой, упоминали, что Алисе повезло с ней, но акцент был больше сделан на Алисе, как и должно было быть.

Глеб же был первым человеком, который действительно понял, через что прошла Анна, и осознал, насколько это было тяжело. У него была сверхъестественная способность проникать прямо в суть вещей. Он не ходил вокруг да около и не играл в игры. Он был прямолинеен.

Глеб пристально смотрел на нее, и ей казалось, что он обладал рентгеновским зрением. Это было так, как если бы он смотрел ей прямо в душу.

Но дело было не в ней. — Спасибо. — Ты правда понятия не имеешь, насколько ты удивительная, не так ли?

Его голова склонилась набок, и он сделал глубокий вдох, за которым Анна почти физически почувствовала эмоции. Ощутила нежность, которая была настолько реальной, что, казалось, она могла бы протянуть руку и дотронуться до нее.

Вот и все. Ей удалось взять себя в руки, но его слова сломили ее. Слезы, которые она смогла сдержать, теперь катились по ее щекам, а лицо начинало искажаться в уродливую гримасу плача.

— Прости, — поспешил извиниться он. Глеб достал несколько салфеток из разных заведений быстрого питания и протянул ей.

Она улыбнулась, вытирая щеки салфеткой. — Спасибо.

У Глеба наготове была следующая салфетка, и когда он прикоснулся салфеткой к ее щеке, костяшки его пальцев коснулись ее щеки. От его прикосновения у нее перехватило дыхание.

Она наклонила голову, прижимаясь щекой к его руке. Закрыв глаза, она позволила себе, всего на мгновение, впитать его силу.

Затем, на следующем вдохе, его губы прижались к ее губам.