Пожар моего сердца - Соня Менделеева

Как только она задала вопрос, то поняла, что это могло быть воспринято неправильно, как будто она спрашивала, часто ли к нему приставали. Она поспешила уточнить: «Часто ли люди узнают тебя?»

— В последнее время это происходит все чаще.

Глеб поморщился и взъерошил затылок. Анна не могла не заметить его рельефные мышцы. Руки? Да. Ей всегда нравились большие, сильные руки.

Улыбка? Конечно. Кто не любит красивую и искреннюю улыбку?

Глаза? Еще бы. Окна в душу и все такое.

Рост? Ага. Не то чтобы требовалось много усилий, чтобы быть выше ее, но все же.

Плечи? О да. Широкое, большое плечо, на которое можно положить голову и прижаться, — запишите.

Увидев руки Глеба, она полностью переосмыслила свой взгляд — ибо до настоящего момента мужские руки не занимали верхнюю строку в шкале «Что такое сексуальность».

Только когда он опустил их, она снова смогла думать.

— Я думал, что они увидели какую-нибудь знаменитость. — Они перешли улицу, и он объяснил: — Количество внимания, которое я получаю, довольно высоко. Я уверен, что это скоро закончится. По крайней мере, надеюсь на это.

Он посмотрел на нее сверху вниз с очаровательной кривобокой улыбкой, и бабочки в ее животе начали делать сальто. Они прекратились, когда она поняла, что видела эту улыбку раньше, только на маленьком человеке. Данил улыбался так же.

Стоп. Анна приказала себе остановиться. Она должна была перестать поддаваться этому влечению. Весьма вероятно, что он мог бы быть отцом Данила. Ей нужно было сосредоточиться на том, для чего она здесь.

Находясь на волне своего внутреннего воодушевления, она остановилась на полпути и подняла голову, готовая подвергнуть его допросу третьей степени под предлогом того, что берет у него интервью. Однако, когда она увидела, каким напряженным взглядом он смотрит на нее, вся решительность вмиг улетучилась.

Его глаза скользили по ее лицу, и она не могла думать. Она едва могла осознать то, что заставлял ее чувствовать его пристальный взгляд. Все ее чувства были обнажены. Ее кожу покалывало, как будто его пристальный взгляд был физическим прикосновением.

— Черт! — прошептал он себе под нос.

— Что?

Ее сердце колотилось в груди так, что, казалось, его было слышно на соседней улице.

— Ты такая красивая, — просто сказал он.

— О, спасибо.

Она попыталась вспомнить, что собиралась сделать всего несколько мгновений назад, но прямо сейчас ей это не удавалось.

Глеб, не отрывая от нее взгляда, покачал головой.

— Нет. Ты действительно прекрасна. Ты из тех красавиц, из-за которых мужчины ведут войны. Ты из тех красавиц, которым мужчины ставят памятники, вроде Тадж-Махала или Висячих садов Вавилона. Ты из тех красавиц, от которых мужчины пьянеют. Ты опьяняешь. Ты больше, чем просто красива, — ты сногсшибательна.

Анна никогда не была обделена комплиментами. С темными волосами, светлой кожей и голубыми глазами, она обладала поразительной внешностью. Это в сочетании с тем фактом, что она начала развиваться раньше, чем другие девочки, и имела полную «тройку» еще до того, как перешла в восьмой класс. Она никогда не испытывала недостатка в мужском внимании. Это также сделало ее счетчик лести высоко настроенным.

Она довольно точно распознавала, пристает ли к ней парень, потому что хочет потрахаться, или она ему действительно интересна. Она могла бы легко отнести любой комплимент или подкат в одну из этих двух категорий. Ничто из того, что когда-либо говорили ей мужчины, не лишало ее дара речи. Но именно такой эффект произвели на нее слова Глеба.

Никогда раньше, когда ей делали комплименты, Анна не чувствовала такого. Их слова никогда не находили отклика на биологическом уровне. Но слова Глеба… Они проникли глубоко. Глубже поверхностного уровня.

— Мне так жаль, это было…

Глеб поднял руки и провел ладонями по волосам, издав тихий принужденный смешок.

— Это было неуместно.