Пожар моего сердца - Соня Менделеева

Увидеть Глеба и услышать его приятный баритон было все равно, что плеснуть водой на электрическую панель. У нее было серьезное короткое замыкание, и впервые за последние четыре года она была почти уверена, что это не имеет ничего общего со стрессом или недостатком сна.

На лице Глеба появилось недоумение, а вскинутые вверх брови выражали немой вопрос.

Не то чтобы она винила его. Прямо сейчас она чувствовала себя не совсем хорошо. Вот почему она молчала.

Ее мозг превратился в кашу, когда она увидела Глеба. Настолько, что, когда он назвал ее другим именем и спросил, пришла ли она повидаться с ним, она подумала, что, возможно, бредит. Она решила, что вместо того, чтобы увидеть Алису, она перенесла галлюцинацию на Глеба. Либо так, либо она все еще была в своей машине и случайно заснула, закрыв глаза после телефонного разговора с матерью.

— Интервью, — Глеб ободряюще кивнул. — Для твоего блога?

Внезапно все кусочки головоломки встали на свои места.

Он думал, что она здесь для того, чтобы взять у него интервью. Для блога.

Дерьмо.

Мысли и вопросы начали беспорядочно крутиться в ее голове.

Ей нужно было сказать ему, кто она такая. Но что, если тогда он не захочет с ней разговаривать? Что, если он уйдет, а она так и не узнает его получше?

Это была прекрасная возможность спросить его обо всем, что она хотела узнать. Вот только как насчет настоящего интервьюера? Он предложил пойти прогуляться. Если бы они это сделали, то, возможно, не встретили бы человека, с которым он должен был встретиться.

Паника поселилась в груди Анны. Возможно, у нее больше никогда не будет такой возможности, и часть ее кричала, чтобы она воспользовалась ею. Но что, если он окажется отцом Данила? Что тогда? Ей придется объяснять, почему она выдала себя за кого-то другого и солгала. Она знала, что в любви и на войне все справедливо, но как насчет отцовства и предсмертных обещаний?

Ей нужен был еще один знак.

— О, боже мой!

Громкий визг разорвал пузырь, в котором Анна плавала, даже не осознавая, что плавает. Она забыла, что в кафе, да и во всем мире, если уж на то пошло, были и другие люди. Этот звук заставил ее слегка подпрыгнуть на стуле и повернуться в сторону пронзительного крика.

К их столику приближалась группа студентов. Всего пятеро, три парня и две девушки. Все они достали свои телефоны и указали на Глеба.

Анна оглянулась на него и поняла, что он даже не заметил их. Его внимание было сосредоточено исключительно на ней.

— Эм, — она слегка наклонила голову в сторону приближающихся видеооператоров-любителей.

Глеб моргнул, и его глаза последовали ее примеру как раз в тот момент, когда симпатичная рыжеволосая девушка из группы схватилась за грудь и спросила:

— Можно мне сфотографироваться?

Взгляд Глеба метнулся обратно к Анне.

— Ты не возражаешь?

— Я? — Рука Анны удивленно коснулась собственной груди. — Нет. Я не… Я… пожалуйста.

Она наблюдала, как он встал и поприветствовал группу. Когда он был с ними, то выглядел почти другим человеком. Дело было не в том, что он был фальшивым, просто не таким, как до этого.

Он послушно сделал более десятка снимков и даже записал видеопоздравление для одного из младших братьев парня. Все они восхищались тем, насколько крутым был его бой. Рыжеволосая, в частности, осыпала его вниманием.

Она продолжала дотрагиваться до руки Глеба, пока они все разговаривали, и сделала столько снимков, сколько только смогла, даже поцеловала его в щеку для последнего снимка, прежде чем приподняться на цыпочки и прошептать что-то ему на ухо.

Внезапный острый приступ эмоций ударил Анну в грудь. Это была ревность. Не в классическом понимании. Она не завидовала тому вниманию, которое девушка уделяла Глебу. Она ревновала к этой девушке.