Танцующий в темноте - Т. Мартин

Крик застревает в горле, когда следующий шаг рассекает пустой воздух, и я падаю вперед. Весь вес моего тела врезается во что-то твердое. Большие руки обхватывают меня за талию, и я отрываюсь от земли. Наконец, я снова могу видеть, когда возвращаюсь в коридор и меня отпускают, так что я стою на собственных ногах. Из легких вырывается поток воздуха, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, кто меня поймал.

— Потерялась? — голос Адама низкий, спокойный, как обычно, но его глаза — настоящая полуночная буря, когда я встречаюсь с ним взглядом.

Мое внимание блуждает само по себе, когда замечаю напряжение в его плечах, взъерошенные волосы напоминают мне о том, как я провела по ним руками.

Дрожь прокатывается между моих бедер, и я сглатываю. Тяжело.

— Извини. Я искала, эм, — я неловко показываю на свою ногу, — бинт.

Его взгляд скользит вниз. Затем он поднимает его вверх по моим голым ногам, цепляется за край узкой ночнушки, и позволяет ему пройтись по моим изгибам, прежде чем остановиться на губах.

— В подвале, — сухо отвечает он.

Подвал? Мои глаза сужаются, когда я смотрю на теперь закрытую дверь за Адамом. Конечно. Это не комната, это лестница. Я возвращаю внимание к нему и почти съеживаюсь от его мрачного выражения лица.

— Я пыталась найти спа.

Под его щетиной напрягается мускул.

— Конечно, пыталась.

Теплые пальцы сжимают мой шарф, и я задыхаюсь, когда меня тянут вперед. Я бегу за широкими шагами Адама, сердце колотится о грудную клетку, когда я спотыкаюсь о собственные ноги, поднимаюсь по лестнице и спускаюсь в другой коридор.

— Ч-ты все-таки…

Он врывается в комнату, я следую за ним по пятам. Останавливаясь, как только мы подходим к столу, он нажимает кнопку на телефоне, но не отпускает шарф. Жар его кожи обжигает мою шею, и я резко выдыхаю.

— Да, мистер Мэтьюзз? — из динамика раздается голос Стеллы.

— Принеси мне черный шарф. Затем прикажи перенести вещи Эмми в мою комнату.

Из моих легких высасывается весь воздух. Что он только что сказал?

— Но, сэр, в наших правилах указано, что все секретари должны располагаться в женском…

— Правила только что изменились. Теперь принеси мне ее шарф.

Наступает пауза, затем:

— Сию минуту.

Звонок обрывается, и Адам наконец отпускает меня, но упорно избегает моего взгляда. Он отворачивается и проводит ладонью по рту, затем дергает воротник на шее, пока тот не расстегивается. Я наблюдаю, как он делает вдох, мышцы его спины и плеч напрягаются, затем он медленно выдыхает и поворачивается ко мне лицом.

Он засовывает руки в карманы и откидывается на стол, внимательно наблюдая за мной.

— С этого момента ты будешь ходить туда, куда я тебе скажу. Ты будешь отчитываться передо мной и только передо мной. Ты можешь обращаться ко мне как хочешь, мне, блядь, все равно, но ты ни при каких обстоятельствах не должна называть меня Хозяином.

Что-то вспыхивает в его глазах, и мое дыхание останавливается вместе с биением сердца.

— Ты понимаешь?

У меня пересыхает в горле. Я облизываю губы языком и киваю.

— Я понимаю.

Я хотела бы, чтобы мой голос был сильным, но он такой же слабый, как и все остальное во мне.

Если когда-либо и было время не быть хрупкой, то оно настало сейчас.

— Я могу противостоять всему, кроме искушения.

— Оскар Уайльд, поклонник леди Уиндермир

Между нами устанавливается молчание. Становится так тихо, что учащенное биение моего сердца отдается в ушах. Тяжелый поток напряжения витает в воздухе, его пристальный взгляд не дрогнул, когда я протянула руку и медленно развязала золотистый шарф. Узел расслабляется, и я позволяю шелку соскользнуть с моей руки на пол.

Он отслеживает каждое движение.