Танцующий в темноте - Т. Мартин

— Он забрал ее, — тяжело дышит она, когда Феликс наклоняется и освобождает ее запястья. — Гребаный Грифф забрал ее.

— Не чувствуй себя одиноким, вся вселенная находится внутри тебя.

— Руми

Пальцы Гриффа впиваются в мои руки, носки каблуков волочатся по полу, когда он тащит меня по темному подвальному коридору. Дыхание прерывистое, волосы прилипли к влажному лбу. Я извиваюсь в его хватке, но не могу заставить его сдвинуться с места со связанными за спиной руками, и приглушенные всхлипы — это все, что доносится сквозь скотч, заклеивающий мой рот.

Он ведет меня в третью комнату. Свет выключен, и в ней кромешная тьма, но я знаю, что здесь кто-то есть.

Тихий плач отражается от моих ушей, когда меня толкают вперед и в какой-то металлический ящик. Мой нос ударяется об одну из перекладин, когда я падаю лицом вперед, и я давлюсь проклятием, прежде чем выпрямиться и сесть.

Глаза расширяются, когда я оглядываюсь вокруг, сердце колотится о грудную клетку.

Что, черт возьми, происходит?

— Эмми.

Это шепот или, может быть, крик. Слышится шмыганье носом, затем другое прерывистое:

— Эмми.

Я бросаю взгляд в сторону знакомого голоса справа от меня. Через мгновение обретает форму еще один ящик. Тонкие пальцы обхватывают прутья. Позади них на меня смотрит женское лицо, окруженное длинными прядями волос. Я наклоняюсь ближе, сердцебиение учащается, когда в фокусе оказываются очертания ее глаз, маленький нос, высокие скулы. Фрэнки.

Я ударяюсь плечом о решетку, пытаясь добраться до нее, и стреляющая боль пронзает руку. Когда я пытаюсь позвать ее по имени, все, что выходит, — это сдавленный крик, и, Господи, разочарование вскипает в крови, пока глаза не начинают гореть от непролитых слез.

— Ш-ш-ш, — успокаивает она меня сквозь тихие рыдания. — Он услышит тебя.

Мои брови хмурятся, и она добавляет:

— Мой хозяин.

Глаза снова обегают комнату. Вокруг колонны формируется фигура, достаточно большая, чтобы быть человеком, но слишком неуклюжая. Я продолжаю смотреть, но больше ничего и никого не вижу.

— Мне так жаль, Эмми, — шепчет Фрэнки, возвращая мой взгляд к ней. — Я понятия не имела, что ты попытаешься найти меня. Мне просто нужно было… мне просто нужно было… Я не знаю, что мне было нужно. Но я никогда не хотела приводить тебя сюда. Мне так жаль.

Я сосредотачиваюсь на своем дыхании — вдох и выдох, вдох, выдох. Боже, я хочу заорать. На Фрэнки. На Адама. На гребаного Райфа. Но в основном на себя.

Почему я не приложила больше усилий, чтобы найти ее? Почему я позволила этому месту так глубоко засосать меня?

Я зажмуриваю глаза, когда резкий, яркий свет заливает комнату, и они слезятся, когда я снова их открываю. Я не могу сказать, то ли это от резкости, то ли от того, что мои слезы наконец пролились.

Я отскакиваю назад, когда фигура, которую я заметила на фоне колонны ранее, внезапно оказывается прямо в поле моего зрения, ясная как день. Это человек. За исключением того, что цепи обмотаны вокруг его груди и лодыжек, удерживая его в вертикальном положении, а его голова низко опущена. Он без сознания.

— Ты знаешь… — голос Райфа скользит по моим барабанным перепонкам, и дрожь пробегает по телу, когда я пытаюсь разглядеть его. — Сначала я не был так уверен. Я имею в виду, я знал, что это было слишком случайным. Достаточно для меня, чтобы запереть Фрэнки в доме напротив, когда ты испортила мне гребаный день, позвонив на работу.

О боже. Она была здесь все это время? Взаперти?

Я поворачиваюсь к Фрэнки, и мои глаза наполняются слезами. Она качает головой и шепчет:

— Все в порядке. Все в порядке.