— Не думаю, что у меня есть выбор.

И я не думаю, что хочу его иметь.

— Хорошо.

Он сплевывает на пол, затем вытирает рот тыльной стороной ладони, его глаза становятся черными.

— Ты и я. Мы в этом вместе, верно?

Я перевожу взгляд на него. Единственный парень, которого я встречал, кто, возможно, был более облажавшимся, чем я. Звон цепей возвращает мое внимание к подростку, привязанному к столу. Глаза Гриффина такие же черные, как у Безымянного, пока он продолжает сопротивляться.

Хм, возможно, не единственный.

— Да, — бормочу я. — Вместе, чувак.

— Ее не нужно было спасать.

Ее нужно было найти и оценить именно такой, какая она есть.

— Дж. Железное Слово

После того, как я проглатываю последний кусочек, моя вилка звякает о тарелку, когда я вижу, как Адам прижимает Гриффа к стене. Он сжимает его воротник так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Выдвигая стул, я собираю тарелки и отставляю их в сторону, затем бросаюсь к ним. К тому времени, как я добираюсь до Адама, Грифф уже поворачивается спиной и уходит.

— Привет, — тихо говорю я, проводя пальцами по руке Адама.

Он смотрит на спину Гриффа, его кулаки сжаты, а на шее вздулась вена.

— Эй, что случилось? Что он сделал?

Он все еще наблюдает за Гриффом, когда его телефон звонит. Он достает его из кармана и проводит пальцем по экрану, его движения напряжены. Через секунду он стискивает челюсть и засовывает его обратно в карман.

Наконец, он поворачивается ко мне. Его взгляд скользит по моему лицу, в конце концов останавливаясь на глазах.

— Внезапная работа Фрэнки моделью всплыла четыре недели назад.

Мои брови хмурятся.

— Хорошо?

— Как долго ты здесь?

Я опускаю взгляд, обдумывая это. Когда я снова смотрю на него, я в еще большем замешательстве, чем когда-либо.

— Четыре недели.

Его рука находит мою талию, крепко сжимает, затем он ведет меня по коридору.

— Куда мы направляемся?

— Найти Райфа и выяснить, какого хрена он задумал.

Когда мы добираемся до офиса Райфа, там пусто, но Адам бульдозером проносится прямо к его столу, выдвигая ящики и листая папки. Я обхожу стол и двигаю компьютерной мышью, пока экран не оживает. Но, конечно же, он заблокирован. Из моего горла вырывается сдавленный звук разочарования.

Адам смотрит на меня, уголок его губ приподнимается. Мой желудок переворачивается от тепла, разгорающегося в глубине его глаз.

Когда он снова смотрит на открытый ящик перед собой, его взгляд сужается. Он достает папку, бросает ее на стол и с щелчком открывает. Мои глаза расширяются, когда я вижу, что папка заполнена фотографиями.

Мама на коленях в молитве. Священник Генри разбрызгивает святую воду по трейлеру, чтобы очистить пространство.

При виде третьего изображения у меня скручивает живот. Я тянусь к нему, беру в руки и смотрю на языки пламени. Мама нашла холсты, которые я спрятала под кроватью Фрэнки. По крайней мере, некоторые из них. Она стоит над ними во дворе, наблюдая, как они сгорают дотла. Прямо рядом с ними стоит еще одна коробка. Моя наволочка, одежда, фотографии, которые мы с Фрэнки сделали вместе и спрятали подальше — ничего из этого сейчас не узнать.

Я закрываю глаза, желая, чтобы слезы, выступившие на моих ресницах, не пролились. Я не знаю, почему это причиняет боль. Давно пора было перестать чего-либо ожидать.

Когда я открываю глаза, Адам пристально наблюдает за мной. Я хочу отвернуться, но его взгляд держит меня в плену.

Он слегка качает головой, его голос низкий и повелительный.

— Ты больше не можешь прятаться. Не от меня.

Через секунду мои плечи расслабляются, и я прерывисто выдыхаю. Облегчение переполняет меня от того, что мне не нужно скрываться. Я больше не хочу. Я киваю, и он вытаскивает еще одну фотографию из стопки.