Время Листопада - Елизавета Бранник

Злате стало сложно работать с Владушкой. Мальчик ничего не знал, но стал рассеянным. В последние дни он ничего не замечал, погруженный в новые впечатления: у него появились друзья и котенок. И еще приближался Новый Год, а папа никуда не собирался уезжать, наоборот, строил кучу планов на каникулы. Лика и Ника, разумеется, были в гуще событий. Они устроили Злате мозговой штурм, забросав ее милыми историями из жизни Игоря Владимировича, из которых выходило, что Листопад просто замечательный человек. Все их рассказы сводились к одному: мужик хороший, надо брать. А Злате, после «общения» с Максом, как-то сложно было поверить в искренность кузин Листопада, доброжелательность прислуги и дружественные чувства Алисы. Она и сказки бросила дописывать. И художника прекратила искать. Пусть все остается таким, как есть.

Задули ветра. Сад оделся в белое облако. Владушкин котенок выходил на снег и прыгал в пушистые сугробчики у дорожки.

А потом все почему-то разъехались. Влада Игорь Владимирович вообще отправил на две недели к дедушке. С мальчиком уехали тетки и Галина Тимофеевна. Рита взяла отгулы, она ухаживала за старенькой мамой. Алиса записалась на какие-то странные спортивные курсы, после которых очень уставала. Дом стал гулким и… совсем волшебным. Листопад подолгу задерживался на работе. Злата скучала. Когда он приезжал, на своей новой машине, за рулем которой все время был Николай, она смотрела на него из окна, а потом уходила к себе в комнату. Так прошло три дня.

Утром, на четвертый день, Злата проснулась от странного ощущения. Она лежала в кровати, прислушиваясь к жарко бьющемуся сердцу. Ей приснились мама и Игорь Владимирович. Они почему-то стояли на обрыве над морем, таким, как его с детства запомнила Злата — невероятно ярким, бирюзовым, рассказывали друг другу что-то, во-видимому, очень смешное, и весело хохотали. Ветер трепал светлые мамины волосы, а под глазами у нее не было темных кругов, как в последние годы жизни. Злата смотрела на них словно была зрителем в кинотеатре.

— А когда ей пять было, — смеясь, говорила мама, — она решила сшить себе парашют. Мы ткань на платье на елку в садик покупали, а она ее порезала на полоски. Я их крутила-вертела, долго придумать ничего не могла. В результате получился костюм облака. Сколько счастья-то было! Уж очень ей хотелось на самолете полетать.

— Полетим, — улыбаясь, говорил Листопад. — Куда захочет.

Злата проснулась и лежала некоторое время, не шевелясь. Что это? Послание? Или одна из тех странных комбинаций образов — увиденного и услышанного в реальности, сложившегося в мозаику по велению беспокойного ума?

За окном было тихо. Злата приподнялась и посмотрела наружу. Ночью был сильный снегопад. Злата с удивлением разглядывала пушистый ковер, покрывший сад и преобразивший его до неузнаваемости. В сугробе причудливой формы она узнала засыпанную доверху скамейку, а в кустике из трех веточек — сосенку, которую Владушка собирался нарядить на Новый Год.

Раздался глухой скрежет. Злата выгнулась и увидела у входа Игоря Владимировича с лопатой. Она какое-то время следила за ним, одетым в толстый свитер, с волосами, на которых таял снег. Он работал бодро, продвигаясь по дорожке. Сердце Златы сжалось от любви и нежности. Как хочется объятий этих крепких рук и улыбки в серьезных глазах!

Она засмотрелась. И увидела, как из угла сада через снег пробирается Пупс. Его практически не было видно из-под сугробов. Пес взрывал снег, подвывая, словно жалуясь, потом в отчаянии завертелся, закрутился у самой дорожки. Листопад шагнул к нему в сугроб, схватил Пупса за лямку на комбинезоне и вызволил пса из снежного плена. Пупс отряхнулся и приветливо замахал хвостом. Из четырех ботиночек, которым его в комплекте с комбинезоном, скорее всего, снабдили хозяйки, на нем было только два: на передней лапе слева и на задней справа. Листопад покачал головой и что-то сказал, затем звонко свистнул, направляясь к дому. Пупс потрусил за ним.