Сплит (ЛП) - Дж. Солсбери

— Объясни.

— Это называют диссоциативным расстройством личности. — Я наклоняю голову, чтобы взглянуть на него, и обнаруживаю, что он пристально смотрит на меня. — Одно тело, несколько личностей.

Он моргает и качает головой.

— Итак, Лукас…

— Лукас — это главная личность. Он тот, кого ты знаешь и нанимаешь на работу, художник, тихий парень. — Я прочищаю горло. — Гейдж — это другая личность.

— Оно имеет имя?

— Это не «оно», папа. А кто. И да, Гейдж — защитник Лукаса. Он появляется, когда Лукас оказывается в ситуации, с которой не может справиться эмоционально.

— Он жестокий? — в его голосе слышится паника.

— Он защищает Лукаса любой ценой. Я видела его злым и угрожающим, но в сердце Гейджа Лукас, так что…

— Лукас и мухи не обидит.

— Вот именно.

Он проводит двумя руками по своим волосам с проседью, и беспокойство в глазах заставляет его выглядеть старше своих пятидесяти пяти лет.

— Бедный ребенок.

Я наклоняюсь и сжимаю плечо отца.

— Мы — единственная семья, которая у него сейчас есть, и я отказываюсь позволять Тревору эксплуатировать его, когда он наконец нашел дом. Место, которому он принадлежит.

— Ты доверяешь ему, Шай?

— Ценой моей жизни. — Хотя, может быть, не так сильно моим сердцем.

— Хорошо. — Он встает и выбрасывает пустую бутылку в мусорное ведро. — Я знаю этого парня всего несколько месяцев, но он не дал мне никаких оснований не доверять ему. Это о многом говорит, когда видишь такого парня, как Тревор, от которого у меня мурашки бегут по коже, просто стоя с ним в одной комнате.

— Мне нужно пойти и поговорить с ним, папа. Отношения между нами… в некотором смысле они…

— Вы двое встречаетесь?

— Да.

Он кивает.

— Давай поедем в дом у реки и убедимся, что с Лукасом все в порядке.

— Папа…

Он поднимает руку.

— Я оставлю вас в покое, ребята, но после всего этого мне нужно самому увидеть парня.

— Хорошо.

Он берет свои ключи, а я хватаю пальто, прежде чем направиться к грузовику отца. На улице так холодно, что я вижу свое дыхание, но при мыслях о Лукасе снова покрываюсь потом от нервозности.

Что, если там Гейдж? Как отреагирует мой отец?

Я выдыхаю и забираюсь в грузовик, надеясь, что Лукас проявит себя достаточно хорошо, чтобы мой отец принял Гейджа так же легко.

Мы молча спускаемся по грунтовой дороге, ведущей к дому у реки. Мой разум обдумывает то, что нужно сказать, а также то, о чем нам с Лукасом нужно поговорить наедине.

— Ух ты! — мой отец жмет на тормоза, поднимая в воздух столб грязи.

— Бадди? — коричнево-белая собака расхаживает посреди дороги. — Что он делает?

Я выпрыгиваю и осторожно подхожу к нему.

— Привет, приятель. — Он смотрит на меня своими грустными собачьими глазами. — Все в порядке? — пес снова начинает расхаживать взад-вперед. Я поворачиваюсь к отцу и пожимаю плечами, затем прохожу остаток пути до дома. Как только место появляется в поле зрения, я прищуриваюсь на что-то похожее на темный автомобиль, припаркованный близко к кромке воды.

— Ты, бл*дь, издеваешься надо мной? — я срываюсь с места, и Бадди лает, преследуя меня. Я смутно слышу звук хлопающей дверцы грузовика моего отца, и когда моя нога касается нижней ступеньки крыльца, две руки обхватывают меня сзади за талию.

— Шай, успокойся, черт возьми, — рычит мой отец мне на ухо. — Не врывайся туда с мечом наперевес.

Мое дыхание вырывается резкими рывками, но он прав. Я ненавижу, что Тревор добирается до него раньше нас, но мне нужно успокоиться.

— Хорошо, я в порядке.

Папа отпускает меня, и я делаю успокаивающий вдох, но замечаю, что Бадди возвращается на середину дороги и смотрит на деревья.

Вместе мы поднимаемся по нескольким ступенькам на крыльцо, и мой отец стучит в парадную дверь.

— Лукас! Сынок, ты там? Открывай!

— Помогите!

— Заткнись!