Ангельское личико - Лили Феррари (2000)

Кто-то позвал ее по имени и выступил из тени подъезда. Марионетта вздрогнула, уверенная, что это Кармело Моруцци снова пришел ей угрожать, но черной повязки не было видно, как и широкополой гангстерской шляпы. При свете уличного фонаря она с изумлением узнала Микки Энджела.

— Марионетта, я должен с тобой поговорить…

Несмотря ни на что, сердце ее часто забилось, и она ничего не могла с ним поделать. Признавшись самой себе, какое действие оказывает на нее Микки, девушка разозлилась.

— Уходи! — отреагировала она излишне резко. — Не сейчас, Микки, только не сейчас… — Проскользнула мимо него и пошла к воротам, спиной чувствуя, что Микки идет за ней. Она мельком заметила мокрые волосы и промокший плащ. Скорее всего, он торчит тут уже несколько часов.

— Это важно, Марионетта, послушай меня… У меня есть новости…

— Ничего не хочу слышать! — Она захлопнула ворота как раз вовремя. Микки Энджел остался стоять с другой стороны, глядя на нее сквозь прутья решетки, словно это была ужасная пародия на недавнюю сцену в тюрьме Уондсуорт. Марионетта взяла себя в руки. Лино скоро умрет, а она тут стоит, борясь с приступом радости, вызванным у нее появлением этого странствующего музыканта, после того как он пренебрегал ею несколько недель!

— Уходи, Микки, — попросила она.

— Марионетта, ты только послушай…

Она повернулась, быстро вошла в здание и стала подниматься по лестнице. Как смел он показаться здесь именно сегодня! И все же, когда Микки произносит ее имя, в груди что-то переворачивается…

На площадке первого этажа торчала миссис Рокка. Марионетта прошла мимо, ей было все равно, грубо она себя ведет или нет. Ей лишь хотелось закрыть за собой дверь, уйти от всех, хотелось, чтобы вся семья исчезла, дав ей возможность провести ночь в тишине, не стараясь ради кого-то казаться бодрой.

У дверей квартиры ждал Марио.

— Я поставил чайник, сестренка, — сказал он.

В гостиной Томмазо смотрел телевизор. Джилберт Гардинг исходил сарказмом в своей передаче «Мое мнение». Тони сгорбился в старом дедушкином кресле, его куртка констебля была перекинута через спинку. Он делал вид, что тоже смотрит, но на самом деле сидел, уставившись в пространство, и курил. Когда вошла сестра, он встал и ушел в спальню, забрав с собой сигареты и захлопнув дверь.

Марио исподтишка обменялся взглядом с отцом.

— Значит, чай будем пить втроем, так? — спросил он.

Они молча смотрели телевизор, радуясь, что он отвлекает их от грустных мыслей. Тони продолжал скрываться в спальне. Когда подошло время новостей, Марионетта отправилась на кухню приготовить еще чаю, чтобы не видеть того портрета Лино, который все время показывали по телевизору. Равно как и плохую фотографию Сильвии, стоявшей на ярком солнце у входа в ресторан и смеявшейся, отчего ее лицо казалось пустым и бездумным. Когда Нетта наливала чай, то расслышала, как комментатор подтвердил, что казнь состоится в намеченный час. Она на секунду замерла, глядя перед собой. Умереть так бессмысленно, быть наказанным за то, чего не совершил, не мог совершить… Неожиданно ей вспомнилось лицо Аттилио Моруцци, его холодная улыбка, свойственная всем братьям из этой семьи. По непонятной причине лицо слегка изменилось и превратилось в лицо Микки Энджела, и в течение пугающей секунды оно улыбалось ей той же бесчувственной улыбкой. Телевизионный комментатор перешел к обсуждению вопроса об отмене удостоверений личности. Марионетта, встряхнувшись от видений, взяла поднос и направилась в гостиную. Ей оставалось только молиться за спасение души Лино и молить Бога, чтобы он простил ее брата, который знал, что Лино невиновен…

В одиннадцать часов прозвучал национальный гимн, возвестивший окончание передач. Томмазо встал, преувеличенно сильно потянулся, зевнул и сказал:

— Bene, я пошел укладываться…

Глаза Марионетты все еще были прикованы к постепенно исчезающей белой точке в центре экрана. Отец нерешительно подошел к ней.