Ангельское личико - Лили Феррари (2000)

— Сюда, мисс Перетти. — Комендант показал на дверь. — Я буду здесь, если вы, уходя, пожелаете меня видеть.

Марионетта попыталась ему улыбнуться. Во время всей этой длинной и мучительной истории он вел себя достойно и справедливо.

— Спасибо, — поблагодарила она, — но я не думаю, чтобы мне понадобилось…

Она вошла в комнату. У дверей стоял охранник. Он с напряженным видом кивнул девушке. Эти последние прощания начали на него плохо действовать. За стеклянной перегородкой сидел Лино. Марионетта попыталась улыбнуться. Лино смотрел на нее серьезно и печально. Он медленно поднял руку и прижал ее ладонью к стеклу. Девушка прошла через комнату и села на приготовленный для нее стул. Она тоже подняла руку и прижала ее к стеклу в том месте, где держал руку Лино. Его ладонь казалась несравнимо больше и шире.

— Привет, — поздоровалась Марионетта.

— Привет.

Они помолчали.

Два охранника, стоящие с разных сторон стеклянной перегородки, обменялись взглядами. Этот визит, возможно, не будет таким душераздирающим, как предыдущий. Было ясно, что и Лино, и Марионетта твердо решили не распускаться.

— Еще не все потеряно, Лино, — наконец произнесла она. — У меня есть ниточка к людям, которые появились на месте убийства сразу, как оно произошло. Это в Кенсингтоне. Отсюда я тотчас еду к ним.

Лицо Лино повеселело.

— Ты думаешь, они согласятся дать показания?

Она отвернулась, боясь встретиться с ним взглядом.

— Трудно сказать…

Разумеется, сказать было вовсе нетрудно. Ни один из свидетелей преступления не дал показаний после ареста Лино. Моруцци могущественны, а пресса быстро просветила всех по поводу того, что Сильвия Конти работала на братьев Моруцци. И Марионетта, и Лино знали, что они едва ли передумают в последний момент, но оба продолжали играть в эту игру, чтобы совсем не упасть духом.

— И комендант говорит, что казнь можно отменить в последнюю минуту, — проговорил Лино.

Марионетта кивнула, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Она не должна плакать, во всяком случае, не сейчас, когда Лино ведет себя так мужественно. Они немного поговорили о всяких пустяках — воспоминаниях детства, годах, проведенных в маленькой школе в Сохо, церковных занятиях в церкви Святого Патрика, друзьях Лино по ресторану. Постепенно разговор иссяк, и они замолчали. Затем Лино наклонился и прижался лбом к стеклу.

— Ты ведь знаешь, что я невиновен, Марионетта, — сказал он.

Она судорожно кивнула.

— Не только я… — Она пыталась подбодрить его. — Тысячи людей. Ты бы удивился, Лино…

Он покачал головой.

— Нет, я хочу сказать, ты ведь действительно знаешь это, — повторил он, стараясь не распускаться. — Ты знаешь, как я относился к Сильвии.

Она кивнула, не доверяя своему голосу.

— …и какая она была хорошая, какая милая… — Лино замолчал, закусив губу, но потом продолжил, сдерживаясь из последних сил. — Знаешь, она их никогда не целовала, — сказал он.

— Что? — Марионетте на мгновение показалось, что он все же сошел под конец с ума.

— Сильвия. Своих клиентов. Она никогда не разрешала им целовать себя в губы. Только мне. Я был единственным, кто когда-либо целовал ее в губы.

Девушка молчала, переживая услышанное и не находя слов.

— Я ухожу с чистой совестью, Нетта, — произнес он. — И ради Сильвии я уйду с высоко поднятой головой.

Она снова кивнула, закусив губу, не в состоянии дать ответ. И разве слова могут чем-нибудь помочь? Нетта прижала свой лоб к стеклу, и они с Лино оказались друг напротив друга, как в зеркале, — брови вместе, ладони вместе. Но шагнуть вдвоем в чудесное Зазеркалье было не дано — их разделяло пуленепробиваемое стекло…

— Спасибо тебе за все, Нетта, — сказал он.

— Prego.[35] Но я ничего не сделала, Лино.

— И ты сейчас поедешь в Кенсингтон? Чтобы поговорить со свидетелем?

Она кивнула, натягивая перчатки.