Ангельское личико - Лили Феррари (2000)

Они вместе упали на кровать. Микки прижался губами к ее шее, и они оба утонули в темной синеве маленькой комнаты, торопясь стать любовниками, завершить ту страсть, которая сжигала их так долго…

Им многому предстояло научиться, многое исправить, еще больше забыть. Но пока казалось, что из двух одиноких душ, сиротливо бродящих во Вселенной, они превратились в единое целое, что впереди у них вечность — в этом мире и в следующем. Поскольку они были молоды, а молодость всегда бесстрашна. Влюбленные изучали друг друга безо всякого стыда, с растущей пылкостью и волнением, словно первые любовники на земле: Адам и Ева, открывшие плотские радости в Райском саду и дивящиеся, как это можно называть грехом…

Оставалось лишь одно сомнение, одна легкая тень, но Марионетта отмахнулась от нее, увлеченная лихорадочным познанием своей собственной страсти. Сейчас не время для сомнений…

Позже, много позже, она вспомнила про чай и заявила, что пойдет поставить чайник. Но Микки лишь рассмеялся, притянул ее к себе и сказал, что, с его точки зрения, чай может подождать, пусть даже пройдет вечность, и вообще эта чертовски глупая английская манера…

Марионетта проснулась от того, что ей в лицо светило солнце, пробивающееся сквозь щель между шторами. Сначала она не поняла, что изменилось, почему мир стал другим? Потом почувствовала тепло тела Микки рядом с собой и улыбнулась. Ну, разумеется. Теперь у нее есть Микки, и поэтому мир внезапно стал ярче, прекраснее. Женщина повернулась, чтобы взглянуть на него, спящего, но оказалось, что он наблюдает за ней.

— Привет, — сказал он. — Позавтракать хочешь?

— Уже утро? — сонно спросила она.

Он поцеловал ее плечо.

— Я слышал, как Питер ушел минут десять назад. Будем надеяться, что он пошел за хлебом, или снова придется обходиться «Витабиксом». — Микки внимательно посмотрел в лицо Марионетты. — Как ты себя чувствуешь?

Она наклонилась и прижалась щекой к его щеке, совсем легонько, словно бабочка.

— Счастливее не бывает, — застенчиво призналась она, касаясь его волосами. Затем, глубоко вздохнув, снова молча откинулась на подушки рядом с ним.

Микки видел: ей хочется что-то сказать, но она все никак не решится. Он приподнялся на локте, откинул с глаз волосы и внимательно посмотрел на женщину.

— В чем дело?

Она обеспокоенно отвернулась. Микки подвинулся поближе.

— Марионетта, — заговорил он, — у нас не должно быть секретов друг от друга. В чем дело?

— Это глупо, — сказала она.

— Рискни.

Он ждал, глядя на нее открыто и с любопытством. Она немного поколебалась. Микки прав. Вся ее жизнь, казалось, была хрупким сооружением из лжи, полуправды и тайн. Пришло время с этим кончать, иначе им не на что надеяться.

— Ты ни разу не поцеловал меня в губы, — наконец произнесла она еле слышно.

До него не сразу дошел смысл ее слов. Затем, к ее удивлению, он рассмеялся.

— Ах ты, маленькая дурочка, — наконец проговорил Микки. — Думаешь, мне не хотелось? — Он наклонился и легонько дотронулся кончиками пальцев до шрама. — Я просто не смел, Марионетта. Боялся сделать тебе больно. Тебе только что сняли швы. Это единственная причина.

Она закрыла глаза. Ну конечно. А она-то напридумывала себе.

— Я боялся, что рана снова откроется, — добавил он. — Не хочу, чтобы ты прошла через все это в третий раз.

— Извини, — вздохнула она, — я совсем поглупела.

Он снова обеспокоенно склонился над ней.

— Верно. И я тебя люблю. Я тебе это уже говорил?

Марионетта позволила себе ухмыльнуться.

— Какие-то сто раз.

— Ну вот, — промолвил он, — а больше тебе и знать ничего не требуется, так? — Он неожиданно взглянул на нее очень серьезно. — Так?

Она улыбнулась.