– Не хочешь развеяться? За мой счет, конечно же.

Умеет друг завлечь, заставить вспомнить, когда я выбиралась куда-то помимо университета, работы и больницы. Кстати, когда это было в последний раз? Давно уже. Даже в общаге не веселилась с друзьями, общение с сестринством забросила, да и ребята из братства на вечеринки не звали. Я не особо любила ходить по тусовкам, но сейчас мне нужна не просто радостная атмосфера. Мне нужен друг.

– Куда ехать?

– Сброшу сообщением. Жду тебя.

Эндрю присылает адрес знаменитого клуба «Лондон», пока я привожу себя в порядок. Наношу макияж с акцентом на красные губы, скрываю усталость консилером, надеваю давно забытое черное платье в обтяжку с молнией спереди от бюста до самого подола. То, что одолжила Элис, сохнет после стирки. Надо бы вернуть его. Если не завезти самой, то хотя бы почтой отослать. Она так и не ответила ни на один звонок, не говоря о сообщениях, что заставляло меня ненашутку заволноваться. Куда она пропала?

Такси вовремя подъезжает к общежитию, доставляет меня в клуб без пробок, что уже удивительно, и высаживает у места назначения. Без проблем прохожу фейсконтроль, целенаправленно огибаю веселящуюся толпу пьяных людишек и сажусь за барную стойку. Друг, как обычно, улыбается во все тридцать два зуба, бегая от одного конца рабочего места к другому в любимой медвежьей шапке и солнцезащитных очках. Зачем ему очки? Здесь и так темно.

– Красотка, как всегда, – Эндрю замечает меня через некоторое время, как только выполняет заказ для одной парочки. Парень тут же протягивает «Секс на пляже» для меня. – Твой любимый.

– Спасибо, – делаю глоток когда-то любимого коктейля.

– Ну что, бросила?

Веселье тут же сходит на нет. Зачем напомнил, спрашивается? Не зря, наверное, ведь сама хотела поговорить об этом с кем-то близким.

– Нет. Но у меня появилась проблема.

Эндрю снимает очки, нервно поджимает губы, после чего звонит кому-то и просит подменить. Через пару минут к нам подходит еще один бармен, имя которого мне неизвестно, и тут начинается… Полная жесть.

Мы будто остаемся одни в огромной толпе. И нас никто не слышит, на нас никто не смотрит. Всем плевать на меня, кроме одного человека, который внимательно выслушивает рассказ обо всем, что произошло со мной за эти дни. Тот роковой день в компании незнакомого мужчины, успешную операцию Адама, реабилитационный курс, который входит в эти пятнадцать тысяч фунтов.

Эндрю хмурит брови при упоминании брата, но в глубине его темных глаз замечаю маленькую толику радости и облегчения. Ее никто бы из посторонних не увидел, не зная друга столько лет, сколько я.

А главное – упоминаю договор, даже экземпляр показываю. Пункта о неразглашении нет, и это больше смущает, чем успокаивает.

– То есть ты не знаешь этого мужчину, ни разу его не увидишь, а он будет трахать тебя во всех позах?

– Да, – выдыхаю напряженно.

– Ты, случайно, не в БДСМ-клуб записалась?

Вот гад! Язвит, когда я и так в рассеянном состоянии нахожусь!

– Случайно, нет, – цежу в ответ прямо на ухо другу. – Так что мне делать?

– Зачем ты у меня спрашиваешь совета, если сама все решила?

Затем, что мне нужна поддержка. Чтобы было кому высказаться, чтобы знать точно, на что соглашаюсь. Чтобы через месяц, когда я буду морально подавлена и сломлена, рядом со мной оказался близкий человек. И потому что мне очень…

– Страшно, – высказываю последнюю мысль вслух.

– Страшно будет, если ты не угодишь своему ебарю и окажешься расчлененной в чемодане.

Ох! Я об этом даже не подумала. Представляла только моральное унижение, рвотные позывы после каждой встречи с незнакомцем. Что, если по прошествии месяца он действительно убьет меня, чтобы не разболтала никому? Вдруг не случайно пункт о неразглашении не внесли в договор?