Я молчала. Да! Да, сдержали, но…

– Скажи, Аня, – голос ещё настойчивее. Резинка чулка вниз, его ладонь на моей ноге.

– Да, – не узнавая собственный голос, отозвалась я. Он продолжал смотреть, будто не слышал моего ответа, и я повторила громче: – Да. Да, Антон, вы…

– Тогда почему ты не сдержала своё? – он дёрнул чулок, и капрон жалобно затрещал под его пальцами.

– Я выполнила, – стряхнув оцепенение, снова ухватилась за его запястье. Изо всех сил сжала. – Оставь меня в покое. Оба оставьте! Я больше на это не согласна!

Попыталась нащупать ручку, но он, поняв это, тут же стиснул мою руку. Подтянул меня к себе. Тела наши соприкоснулись. Я шумно задышала, почувствовав, насколько сильно он возбуждён, вдохнула глубже. Заполнивший лёгкие аромат вскружил голову мыслями, по телу пробежала дрожь.

– Пусти, – лихорадочно заёрзала, но стало лишь хуже.

Грудь, болезненная, наполненная томной тяжестью, соприкасалась с его – каменной. Соски затвердели, по телу всё сильнее разливалось непрошенное тепло. Его сильная рука легла мне на талию. В его объятьях я сама себе казалась хрупкой и невесомой. Горела под его взглядом, не понимала, куда от всего этого деваться. Если Денис теперь мой… мой начальник, то и он…

– Да пусти же ты меня! – всхлипнула, упёрлась ему ладонями в грудь и оттолкнула. Не потому, что была настолько сильной, а потому, что он позволил мне.

Дрожала, не понимая, от чего именно. Помотала головой. Попятилась прочь, к двери, к спасению. Снова помотала головой и, развернувшись, буквально вывалилась в холл. Только там смогла вдохнуть.

Шатаясь, нетвёрдой походкой, как пьяная пошла к себе.

– С тобой всё в порядке? – услышала я голос коллеги. Посмотрела на неё, с трудом понимая, о чём она. Кивком она указала на мою юбку. Только теперь я поняла, как выгляжу.

– Я… – осеклась на полуслове. Растрёпанная, измятая… Взгляд коллеги красноречиво говорил о том, что любые объяснения бесполезны. – Я… Я в порядке, – только и ответила. Всё ещё пошатываясь, добрела до туалета и только там наконец смогла взглянуть на себя.

Волосы были растрёпаны, измятая рубашка торчала из-под пояса юбки. И ещё чулок…

– Господи… – глухо застонала я, запрокинув голову. Нервно всхлипнула, попыталась открыть воду, чтобы умыться. Но кран только недовольно фыркнул и брызнул в разные стороны ржавчиной.

– Да что же это такое?! – снова всхлипнула я, ударив по вентилю. Подняла взгляд. Ошалевшая, лицо пылает… Спешно поправила юбку, блузку.

Чулок был безнадёжно порван – от резинки до самого низа красовалась широкая стрелка. Но это было не самым страшным. Самым страшным было то, что творилось у меня внутри. Зайдя в кабинку, я опустила крышку унитаза и тяжело присела на неё. Опустила лицо в ладони и снова застонала. Куда мне бежать?! Один раз я уже сделала это, но теперь…

В туалете раздался стук каблуков о плитку. Кто-то открыл кран, и я услышала, как журчит вода. Да что же это такое?!

Оставшись в одиночестве, я всё-таки смогла умыться. Пригладила волосы и, сняв, выбросила чулки в ведро.

Коридор оказался пуст. Кое-как усмирив колотящееся сердце, я дошла до своего кабинета. Компьютер сегодня я ещё не включала, монитор был тёмным и прикреплённый к самому его центру розовый стикер был виден отлично. Голова опять закружилась, горло сжалось, ноги стали ватными. Подойдя, я оторвала его и прочитала: «Ты стала ещё прекрасней, Анечка. В этом месяце тебя ждёт хорошая премия. Так что будь хорошей сотрудницей».

Смяв листочек в кулаке, я со злостью швырнула его в угол кабинета.

Вчера, стоило дверям лифта распахнуться, я подалась было к ним, но Денис удержал меня. Пока он молча смотрел мне в глаза, Антон поднял телефон и вложил мне его в руку.

– Теперь мы в одной команде, Аня, – только и сказал он перед тем, как отпустить меня.