Дорогие читатели! Приветствую вас в моей новой ОЧЕНЬ ОТКРОВЕННОЙ истории! Рассказ "Беречь, хранить… и премию" является некоей предысторией этой книги.

Давайте не будем искать тут глубокий смысл, думать о моральной стороне поступков и мыслей героев, просто расслабимся и будем получать удовольствие от чтения!

Ваша Алиса:)

2

Следующим утром я решительно подошла к кабинету Михаила Ивановича и, постучав, приоткрыла дверь.

– Разрешите? – встретившись взглядом с начальником, приоткрыла дверь шире.

Тот утвердительно кивнул, и я вошла внутрь. Всю ночь я глаз не сомкнула, думала, что делать. Но сколько ни искала выход, найти его не получалось.

Чувствуя мою нервозность, Андрей был непривычно молчаливым. За ужином вяло ковырял блинчики и, как я ни пыталась расспросить его о прошедшем дне, ничего толком мне не сказал.

К утру я твёрдо решила, что на этот раз не допущу… Не допущу того, что случилось в прошлый. Это тогда я, в сущности, была наивной девчонкой, не знающей жизни, теперь же нет. Достаточно! С моим опытом я смогу найти себе другое место, пусть даже уважение коллег и начальства придётся добиваться заново. Как-нибудь справлюсь.

– Подпишите, пожалуйста, – без предисловий я положила на стол начальника заявление.

Тот взял его и, пробежав взглядом по строкам, отложил обратно. Потёр переносицу и качнул головой.

– Зря ты горячишься, Анна, – начал было он, но я прервала его:

– Подпишите, Михаил Иванович. Я не горячусь. Если так складываются обстоятельства… – хотела сказать что-нибудь, соврать. Вроде того, что мне давно предлагают хорошую должность в крупной корпорации, или что хочу попробовать себя в другой сфере, однако следующие его слова заставили меня позабыть об этом.

– Даже если бы хотел, – подтолкнул лист ко мне, – сделать этого я бы не смог. – Встал с кресла, подошёл к окну, глянул вдаль и лишь после заговорил снова: – Я больше не твой начальник, Анна.

– Как? – ошеломлённо переспросила я.

– Так, – услышала я от двери твёрдый, раскатистый голос и напряглась всем телом.

Этот голос я бы смогла узнать среди тысяч других. И запах…

Стоило Денису пройти мимо, я тут же уловила тонкий, едва заметный запах его одеколона. Мне казалось, что он опутал меня, что я тону в нём. Подойдя к столу, он бросил взгляд на Михаила Ивановича и попросил, но так повелительно, что возразить ему было невозможно:

– Оставьте нас с Анной наедине.

Прежде, чем до меня дошёл смысл происходящего, Михаил Иванович вышел из кабинета. Денис же, вольготно откинувшись на спинку кожаного кресла, рассматривал меня. От его взгляда меня в жар бросило, после в холод. Горло сжалось, внутри всё свернулось.

– С этого дня твой начальник я, Анечка, – наконец выговорил он, не сводя с меня взгляда. Голос его был бархатным, негромким. Он будто раздел меня и прошёлся этим самым бархатом по коже. Но я знала, что за этим кроется. Слишком хорошо знала.

– Подпишите заявление, Денис Васильевич, – старалась держать спину прямо и ничем не выдать охватившей меня тревоги.

Он только чуть заметно усмехнулся. Усмешка его вывела меня из себя, и я сказала ещё настойчивее:

– Я имею право уволиться с двухнедельной отработкой. Помешать этому Вы не можете.

– Право ты имеешь, – положив ладони на подлокотники кресла, согласился он.

Поняла, что за словами его кроется подвох. Если он не захочет отпускать меня… Если они не захотят…

Денис так и не сводил с меня взгляда. Я чувствовала, как он изучает мою шею, грудь. Чувствовала, как он, буквально раздев, касается меня, его настырные властные руки, его пальцы, его влажный язык.

Сглотнула.

– Тогда подпишите, – толкнула к нему бумагу.

Он даже не взглянул на неё. Лениво, неспешно встал и направился ко мне. Я невольно попятилась.