– Говори, – мгновенно утратил свой игривый тон сын Никиты Схолария.

Собираясь с мыслями, я ненароком окинул взглядом туркоманскую девицу. Агапит, уловив это мое движение, самоуверенно заявил:

– На сию милую особу тебе не стоит обращать внимания. Она спит и видит чудесные сны.

С этими словами сын Никиты Схолария продемонстрировал мне стеклянный флакончик с полупрозрачной жидкостью, в котором, должно быть, находилось снотворное. А это могло означать только одно: Агапит намеренно усыпил туркоманку.

– Я узнал, что Авшар не наш союзник. Он действует заодно со своим братом, беем Давлетом, который намеривается напасть на Трапезунд, – на одном дыхании выпалил я.

– Рассказывай все спокойно и по порядку, – наморщил свой идеально ровный лоб Агапит.

Следуя приказу, я изложил сыну Никиты Схолария сначала содержание разговора Авшара с воином бея Давлета по имени Арслан, стараясь перевести каждую произнесенную тюрками фразу на греческий язык точно слово в слово. Затем я поделился с ним тем, что слышал от воинов Авшара у костра и господского шатра, пока дожидался, когда он вместе с Агапитом отправится на охоту.

– Не буду лукавить, ты принес неожиданные известия, – отчетливо скрипнул зубами Агапит. – Я подозревал, что Авшар многое от меня утаивает и никакого заговора против брата не замышляет. Однако то, что бей Давлет решился пойти на Трапезунд! Ты уверен, что все понял правильно?

– Да, уверен. Мои сведения верны.

– Ну и ублюдок же этот Авшар, – зло выплюнул Агапит. – А ведь как старательно он убеждал меня, что Трапезунд бея не интересует и этим летом Давлет собирается объединиться с ак-куйунлу и отправиться в грузинские земли.

– Я могу повторить весь разговор, что состоялся между Авшаром и посланцем его брата, на туркоманском языке слово в слово, если ты, господин, этого желаешь, – настаивал я на своем, не зная, какие еще доказательства я могу привести, чтобы Агапит мне поверил. – Но следует торопиться, ведь завтра поутру нас всех собираются прирезать, а тебя, господин Агапит, будут допрашивать и пытать.

– Ты думаешь, я тебе не верю? – криво усмехнулся Агапит. – Расслабься, вряд ли у тебя хватило бы мозгов придумать всю эту историю целиком.

– Нам нужно бежать из лагеря Авшара и как можно скорее добраться до Трапезунда, – пропустил я мимо ушей очередную колкость Агапита.

– Убраться отсюда прямо сейчас нам не удастся, – возразил мне сын великого логофета. – В лесу такая темень, что мы лишь выдадим себя да ноги переломаем. Уходить из лагеря нужно утром. Ты ведь говоришь, что тюрки выставили охрану у шатра и до завтрашнего утра не станут нас тревожить?

– Мы можем сами атаковать туркоман этой ночью, пока они будут спать, – предложил я и сам же ужаснулся от собственных мыслей.

– Нас слишком мало. К тому же если людям Авшара дан приказ не спускать с нас глаз, то добрая половина лагеря будет бодрствовать этой ночью.

– Что же нам делать?

– Я думаю, – напряженно буркнул Агапит и всем телом откинулся на мягкие подушки.

Я принялся нетерпеливо ждать, когда сына Никиты Схолария осенит какая-то блестящая идея, и нервно тарабанил пальцами по колену своей правой ноги.

– Не суетись. Лучше приляг и отдохни, – указал мне Агапит на место между собой и тюркской девицей.

На минуту я замешкался.

– Не переживай так сильно за свою невинность. Девица проспит до завтрашнего полудня, – подначивал меня Агапит, и я почувствовал, что все-таки начинаю на него злиться.

Недовольно сопя, я улегся на указанное мне сыном Никиты Схолария место. Вытянуть ноги и потянуться всем телом было невероятно приятно. От удовольствия я даже закрыл глаза и начал погружаться в приятную дрему.

– Значит так, – мне показалось, что как-то слишком быстро вывел меня из состояния полной расслабленности Агапит, – убраться из чертова логова Авшара мы сможем не ранее, чем с первыми лучами солнца.