– Ожидай Эрика. У него есть дальнейшие указания для тебя.

«Кто такой этот Эрик, черт бы его побрал?» – подумал Херцфельд.

Однако ответа на свой вопрос не получил. До него донесся лишь записанный на автоответчике голос дочери:

– Никому ни слова, папа! Иначе я умру!

В телефоне послышался протяжный писк, и связь оборвалась.

Глава 8

Нервное потрясение, которое испытал Херцфельд, прослушав запись голоса своей дочери, едва не привело его к обмороку. И в таком состоянии он находился несколько минут. Если бы кто-нибудь в это время смог проникнуть взглядом через дверцу туалетной кабинки, то он увидел бы сидевшего на корточках на крышке унитаза мужчину, который, чтобы не свалиться, в отчаянии обхватил руками колени. Однако в помещении туалета он был один, и поэтому никто не мог услышать его подавленный стон и прерывистое дыхание.

Постепенно шок стал проходить, но профессор по-прежнему чувствовал себя как после прыжка с высокой скалы в ледяную воду. Удар оказался настолько сильным, что у него возникло ощущение, будто его затянуло во всепоглощающий ревущий водоворот. Но он судорожно старался выбраться на поверхность с такой же быстротой, с какой после прослушивания записи на автоответчике погрузился в это море страха.

«Успокойся! – мысленно приказал себе Херцфельд. – Тебе следует держать себя в руках, если ты хочешь ей помочь».

Он постарался сосредоточиться на своем дыхании, контролируя каждое движение мышц живота и концентрируясь на том, чтобы почувствовать движение воздуха ноздрями носа. Это сработало – с каждым вздохом сумбур в его чувствах отступал, а на душе становилось светлее. Когда Херцфельд осознал, что дрожь в коленях исчезла и ноги вновь оказались в состоянии держать его тело, он встал и вышел из туалета.

По пути к лифту он попытался вновь вернуть себе ясность мышления и разработать план дальнейших действий. Прежде всего следовало, сославшись на недомогание, попросить секретаршу пересмотреть его расписание и отменить все встречи.

«На что же сослаться? – лихорадочно размышлял профессор. – На простуду? Мигрень? Нет! На расстройство желудка! Это звучит более правдоподобно, особенно если учесть, что я так долго пропадал в туалете».

К счастью, прежде чем это заметили его коллеги, Херцфельду удалось спрятать найденный клочок бумаги в кармане своего рабочего халата.

«В протоколе вскрытия номер телефона с именем моей дочери фигурировать не должен, – решил он. – Что же касается капсулы, то придется соврать коллегам и сказать, что она была пуста».

Следователи наверняка станут ломать голову, пытаясь понять мотивы преступника и определить, что им двигало, когда он внедрял капсулу в голову жертвы. Однако Херцфельда одолевали другие заботы, и он старался не думать о том, что сознательно вводит следствие в заблуждение. Ведь в его мозгу до сих пор звучали слова любимой дочери: «Никому ни слова, папа!»

Что ж, он выполнит ее просьбу, но это совсем не означало, что Херцфельд собирался сидеть сложа руки в ожидании контакта с похитителями.

«Я обязательно найду тебя, Ханна!» – дал он себе слово, стоя у двери лифта.

Однако профессор напрасно пытался отогнать вновь нахлынувшие на него страшные образы. Кто-кто, а он очень хорошо знал, на что способны люди, удерживающие других в своих руках. Последствия их действий Херцфельд изо дня в день видел собственными глазами. Их жертвы представали на его секционном столе голыми, поблекшими и зачастую обезображенными.

Глава 9

В аду

После шестого раза она забыла даже свое собственное имя и уже не помнила, кто она и где находилась. На мгновение ей даже удалось вытеснить из своего сознания то, что с ней сейчас происходило. И это тогда, когда мужчина, который ее насиловал, все еще лежал на ней.