Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

– К черту все. Знаешь что, Венеция? Не нравишься ты мне. Я вышибу твои поганые мозги. Приятно будет посмотреть, как твоя башка взорвется раньше моей…

– Рафф…

– «Рафф… Рафф»… – заблеял он с издевкой. – Почему каждая баба считает себя особенной? Все вы одинаковы – нет среди вас ни одной особенной.

Он потянулся за лежащей рядом дряблой подушкой.

– Мы уйдем вместе. Хочу попасть в ад под ручку с сексуальной девчон…

Со страшным треском разбиваемого в щепки дерева распахнулась дверь. Рафаэль резко обернулся, наставив револьвер на чью-то крупную фигуру. Робин упала на стол, чтобы схватить Рафаэля за руку, но тот отшвырнул ее локтем, и у нее из разбитой губы брызнула кровь.

– Рафф, нет, не надо – не смей!

Сгорбившись в тесной каюте, он сунул ствол себе в рот. На расстоянии вытянутой руки от него остановился, тяжело дыша, выбивший дверь плечом Страйк, а за спиной Страйка оказался Уордл.

– Давай, стреляй, трусливый говнюк! – крикнул Страйк.

Робин хотела что-то сказать, но язык не слушался.

Раздался тихий металлический щелчок.

– Я вынул все пули, когда отирался в доме Чизлов, тупой ты ублюдок. – Страйк, прихрамывая, двинулся вперед, перехватил руку Рафаэля, и револьвер с чавкающим звуком вырвался из обмякшего рта. – Думал, ты самый умный, а?

В ушах Робин отдавались истошные вопли. Рафаэль сыпал бранью на английском и итальянском, выкрикивал угрозы, корчился и извивался, когда Страйк пригнул его к столу, чтобы Уордл надел ему наручники, но Робин, спотыкаясь, как в полусне, отступила назад, в кухню баржи, где висели горшки и кастрюли, а рядом с маленькой раковиной белел до смешного обыденный рулон бумажных полотенец. Губа в месте удара ощутимо распухла. Робин оторвала бумажное полотенце, подержала под струей холодной воды и прижала в кровоточащему рту, наблюдая через иллюминатор, как полицейские в форме бегут через черные ворота и принимают оружие и вырывающегося Рафаэля, которого Уордл вытолкал по трапу на берег.

Ее только что держали под дулом револьвера. Реальность сделалась потусторонней. Теперь полицейские с топотом поднимались на баржу и спускались на берег, но это были всего лишь гулкие шумы, и сейчас Робин начала понимать, что рядом стоит Страйк – вроде бы единственный, кто хоть как-то связан с реальным миром.

– Как ты узнал? – прошелестела она сквозь ком бумаги, еле ворочая языком.

– Допер через пять минут после твоего ухода. Последние три цифры в номере, с которого, по твоим словам, пришло сообщение от Мэтью, совпадали с цифрами одного из тех одноразовых номеров. Пошел за тобой, но тебя и след простыл. Лэйборн направил сюда патрульные машины, а я непрерывно тебе звонил. Почему ты не снимала трубку?

– Телефон был в сумке, с выключенным звуком. Теперь лежит на дне канала.

Ей нестерпимо хотелось глотнуть чего-нибудь крепкого. Быть может, смутно пронеслось у нее в голове, поблизости есть какой-нибудь бар… но как туда вырваться? В ближайшее время ее будут мурыжить в Скотленд-Ярде. Потребуют детальных показаний. Поневоле заставят во всех подробностях пережить самый жуткий час. Ее захлестнула полная опустошенность.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Позвонил Иззи и спросил, нет ли у Рафаэля знакомых, живущих вблизи фальшивого адреса, куда он тебя зазывал. Она сказала, что была у него какая-то шикарная подружка-наркоманка, владелица баржи. У него не было недостатка в тайных укрытиях. В последние двое суток полиция следила за его квартирой.

– И ты знал, что револьвер не заряжен?

– Надеялся, что не заряжен, – уточнил Страйк. – Ведь этот гад мог его проверить и перезарядить.

Он пошарил в карманах. У него слегка дрожали пальцы, когда он закуривал сигарету. Затянувшись, Страйк сказал: