Мекленбургская принцесса - Иван Оченков (2019)

– Ах ты, мерзавец! – вскипел Карл Юхан, которому не доставило удовольствия то давнее воспоминание. – Да я тебя…

– Не мешай, Михель, – одернул капрала фон Гершов и встал перед противником. – Я к вашим услугам, граф!

– Что же, – осклабился Юленшерна, – все не так плохо! Сейчас я вырежу сердце тебе, потом этому болтливому солдафону, а затем…

Что будет затем, он не договорил, потому что фон Гершов бросился в атаку на своего противника. Шпаги заклятых врагов начали свой танец. Они оба до того ненавидели друг друга, что казалось лишь смерть одного из них сможет утихомирить эту ярость. Выпад следовал за выпадом, удар за ударом, и казалось, что обоим не дано пережить эту ночь, настолько ожесточенно они сражались, но вдруг раздался какой-то жалобный звон. Это покатилось по брусчатой мостовой оружие пирата, а сам он, зажав правую кисть здоровой рукой, отступил, с недоумением глядя на Кароля.

Померанец же, обезоружив шведа, снова велел солдатам:

– Взять его!

Неожиданно тот вытащил из-за пазухи пистолет и с громким в наступившей тишине щелчком взвел курок.

– Вы все равно никогда не узнаете, где ваша принцесса! – прорычал он, затравленно озираясь.

– Во дворце! – спокойно ответил ему фон Гершов. – Три часа назад я взял на абордаж ваш корабль и освободил ее светлость. Все ваши ставки биты, так что ничего кроме суда вас теперь не ожидает. И вместе с головой вы лишитесь еще и доброго имени.

– Вам не удастся снова отправить меня в темницу! – прорычал Юленшерна, затравленно озираясь и, неожиданно уперев ствол себе в подбородок, крикнул: – Будьте вы прокляты вместе со Странником!

Грохнул выстрел, и мягкая свинцовая пуля, пройдя сквозь голову графа, превратила его лицо в кашу. Самоубийца, продолжая сжимать оружие, медленно повалился на мостовую и затих. Это происшествие так потрясло всех присутствующих, что они застыли как громом пораженные и некоторое время молчали, не зная что сказать.

– Я же говорил, ваша милость, что это проклятый швед знается с нечистой силой! – первым нарушил тишину Раубе. – Иначе как он ухитрился припрятать пистолет?

– Не такое уж это трудное дело, – покачал головой Кароль.

– Вам, ваша милость, виднее. Только вот я в толк не возьму, зачем он застрелился? Я был уверен, что негодяй попытается убить вас, и даже собирался пальнуть в него первым, а оно видите, как получилось!

– Ты посмотри, – покачал головой барон. – Да ведь он так изуродовал себе лицо этим выстрелом, что его теперь родная мать не узнает.

– И что с того?

– Ну, теперь родственники смогут сказать, что знать не знают, кто там занимался разбоем, а это просто какой-то бандит с большой дороги, а они тут ни при чем.

– Нет, – упрямо мотнул головой капрал. – Всем известно, что самоубийцы попадают в ад. А этому служителю сатаны только того и надобно. Теперь Вельзевул его сможет оживить, если захочет. Так что лучше всего было бы отрубить ему голову, да еще забить осиновый кол в сердце. Тогда уж он точно не восстанет.

– Где ты нахватался такой ереси? – устало спросил его командир.

– В войсках Странника чего только не узнаешь, – философски заметил капрал.

– Это точно! Слушай, Михель, ты оказал мне сегодня очень важную услугу и не останешься без награды, но вот только…

– Я получу ее, если буду держать язык за зубами? – весело спросил Раубе. – Будьте покойны, господин барон, я буду нем как рыба!