Мекленбургская принцесса - Иван Оченков (2019)

Из кареты вслед за придворными и впрямь выскочило двое мальчишек, принаряженных ради такого случая, и досужие зеваки тут же принялись спорить, кто из них государев сын. Наконец, Катарина отломила кусок каравая и, макнув его в соль, отведала, а затем протянула его Карлу Густаву. Толпа радостно загудела, сообразив, наконец, кто есть кто.

– Ну а я вам о чем толковал! – нимало не смущаясь ошибкой, продолжал купчина. – Та, что покрасивше – та и царица!

– Что-то она старовата, – сомнением протянул за его спиной все тот же голос. – Иван Федорович-то наш еще куда как молод!

– Так ведь сколь годов в разлуке были. Знамо дело – тяжко бабе без мужика!

– Вы чего толкуете, аспиды! Или на съезжую захотели? – зашикали на спорщиков стоящие рядом, но тут же заголосили, стараясь перекричать друг друга: – Многая лета государыне и царевичу!

За всеми этими спорами и славословиями с мрачным интересом наблюдали несколько верховых, держащихся чуть поодаль от основной массы встречающих. Некоторые из них были одеты как рейтары, другие были в русских кафтанах, а один даже в польском кунтуше.

– Кажется, фон Гершову удалось-таки выполнить ваше поручение, – подчеркнуто безразличным голосом заметил шляхтич.

– А я, грешным делом, не верил, – усмехнулся самый молодой из всадников, в потертом колете.

– И что делать будем? – хмуро спросил здоровяк в богатом опашне, расшитом золотым шнуром.

– А что собирались, то и будем!

Между тем герцогиня с приближенными начали занимать места в своих экипажах, готовясь следовать дальше. Как всегда в таких случаях не обошлось без неразберихи, воспользовавшись которой, Карл Густав подбежал к своему наставнику и попросил:

– Господин барон, а можно мне дальше ехать верхом? Из окна кареты совершенно ничего не видно, а я хотел бы хорошенько рассмотреть свою новую страну!

– Как прикажет ваше высочество, – поклонился фон Гершов и, с легкостью подхватив мальчика, усадил его в седло перед собой. – Вашему отцу это наверняка бы понравилось.

– Поберечься бы, – хмуро буркнул померанцу оказавшийся рядом Рюмин.

– Вас что-то беспокоит?

– Что-то гарнизон здешний больно велик, – пожал плечами дьяк. – Я как в посольство уезжал, куда как меньше был.

– Это так, – согласился Кароль. – Войск, действительно, куда больше обычного. Но, похоже, они переведены из Москвы. Во всяком случае, некоторые офицеры мне знакомы, так что мы скоро обо всем узнаем.

– Господин барон, а кто эти люди? – прервал их разговор принц и указал на всадников, внезапно перегородивших им дорогу.

Фон Гершов недоуменно посмотрел вперед, и на его лице появилась усмешка. После чего, наклонившись к уху своего воспитанника, барон тихонько сказал:

– Это – ваш отец!

Задохнувшийся от удивления мальчик не смог сказать ни слова и лишь пожирал глазами человека, про которого ему столько рассказывали. На всех картинах, какие ему довелось видеть, герцога – Иоганна – Альбрехта изображали или в доспехах, или в богатом платье, обильно украшенном кружевами, золотым шитьем и драгоценными камнями. Длинные волосы всегда были красиво уложены, а позы полны величия. А тут перед ним оказался простой офицер в потрепанной одежде. Щеки его, по крайней мере, три дня не видели бритвы, а волосы, вовсе не такие длинные, как на картинах, были спутаны ветром. А еще от него пахло потом, дымом костров и пороховой гарью. Но вот взгляд… Взгляд был человека, привыкшего повелевать и знающего, что никто не посмеет ослушаться его приказа. Карл Густав знал этот взгляд. Так смотрел на других его дядя – король Густав Адольф. Так смотрела на слуг его мать – герцогиня Катарина.

– Папа? – закусив губу, спросил принц.

– Да, малыш! – хрипло отозвался тот и, спрыгнув с седла, протянул к нему руки.

Мальчик, недолго думая, бросился к отцу в объятья, и тот, счастливо смеясь, принялся его подкидывать и кружить.