Паранормы - Василий Головачев (2021)

– У нас же потери… – нерешительно проговорил директор ГРУ Мотузов Николай Николаевич, длиннолицый, лысый, с заметными мешками алкоголика под глазами, хотя генерал в отставке, бывший начальник Генштаба (двадцать пять лет назад) никогда алкоголь не употреблял.

– Мы ищем замену второму слиперу, – негромко заговорил командир «Призрака» Сивков. – Но эту работу можно поручить первому. Он… – Владлен Тимофеевич помолчал, – она справится. К тому же ей как женщине будет проще контактировать с… объектом «подвала». Если вы имеете в виду мадам Пущину.

– У вас есть конкретный план коррекции? – поинтересовался Мараев.

– Аналитики сделали предварительные расчёты. Через два-три дня мы предложим версию на обсуждение.

– Хорошо. Теперь зарубеж. Николай Николаевич?

– Представляет интерес сопоставление процессов трансформации доктрин гибридных войн ведущих государств мира, – сказал Мотузов. – Если в США и НАТО концепция гибридной войны разработана давно, то у нас она в зачатке. Даже Китай обогнал нас в этом направлении, испытывая, как мы знаем, свои новые геомагнитные излучатели и технологии скрытого контроля. Тенденции эти опасны и настораживают лично меня куда больше, чем супергегемонистская позиция президента США. Мы же так ещё и не вышли из роли «страны-мишени», пребывая в режиме «постфактум». Давно пора перейти в режим «упреждение».

– Конкретные предложения есть?

– Это уже епархия Ивана Егоровича.

Козодоев покачал пальцем.

– Будем заниматься вместе, Михаил Модестович. Финмониторинг недавно подбросил идею, как притормозить сброс олигархами средств за рубеж. Финансовая война становится всё более горячей.

– Обсудим на следующем коллоквиуме. В настоящее время нас больше беспокоит создание частными компаниями некоторых стран автономных систем вооружения с искусственным интеллектом. Это и китайская «Ляобань», и немецкая «Блицкриг», иранская «Тарма», турецкая «Катик», израильская «Рейтсех», не говоря уже о десятке компаний США, в том числе господина Маска. А ведь случится неминуемая катастрофа, если кто-то первым их применит, а хвалёный ИИ даст сбой.

– Новый израильский беспилотник, – криво улыбнулся Шерстобитов, заместитель начальника Генштаба. – Они назвали его «Нешер».

– «Стервятник», – перевёл Устоев.

– Характеристики действительно впечатляют, хотя дрон и не превосходит нашего «Охотника». Однако управляется он искусственным интеллектом, который сам ищет цели и сам решает, как надо её уничтожить и каким боеприпасом.

– Вот это-то и страшно.

– Ну, мы ненамного отстали, – сухо заметил Брусникин. – К концу года полетит наш «Нетопырь», а он тоже управляется ИИ и способен превратить любой авианосец в груду металлолома.

– Товарищи, не уподобляйтесь американскому президенту, объявившему о создании «суперпуперракеты», – поморщился Мараев. – Проблема существует, и её придётся решать. Теперь о главном: о паутине, которую набросили на Россию либералы. Иван Егорович, вам слово.

Директор ФСБ кашлянул в кулак.

– Долго говорить не стану, только самое главное. Все вы прекрасно знаете, где в Питере находится «Отель Гельвеция». Знаете и его специфику. В нём и в самом деле можно снять номер и даже вкусно поесть в ресторане, однако на самом деле это один из самых одиозных центров либеральной пропаганды. В залах отеля, а их целых пять, систематически читают лекции и проводят встречи как наши известные «качатели права человека», истинные русофобы типа Дмитрия Быкова, Сванидзе, Невзорова, Юниса Теймурханлы, Познера, Ройзмана, Екатерины Альбац (кстати, о ней хочется поговорить особо, таких яростных русофобок ещё поискать), Шендеровича, так называемого литературного критика Александра Архангельского, и так далее, и так далее, так и зарубежные гости. Могу перечислить ещё с полсотни имён этой публики, спокойно орудующей под боком властей Санкт-Петербурга.

– Разве такой центр один? – шевельнул бровью Кикин.