Мертвая вода - Оливье Норек (2021)

Ноэми встала коленом на кровать, приложила ладонь к груди водолаза и ощутила, как бьется его сердце. Казалось, она еще сомневается, но Юго уже не слышал предостережений, притянул ее ближе и прикоснулся к ее губам. Первый поцелуй, едва ощутимый, как робкое прикосновение. Второй более долгий, настойчивый. Броня Ноэми разлетелась на куски, и, вздрогнув, она расслабилась, изогнулась, подалась вперед. Следующий поцелуй не имел бы конца, если бы Юго инстинктивно не коснулся ладонью ее искалеченного лица. Бешеный разряд стыда и отвращения к самой себе заставил Ноэми вскочить.

— Прости, мне очень жаль, — взмолился он.

Ноэми рвалась на части между желанием и чувством гадливости к себе.

— Только ты одна считаешь…

— Замолчи, замолчи, прошу тебя, — прервала она его. — Я прекрасно знаю, кто я. Я прекрасно знаю, что ты видишь. И ты не можешь хотеть это.

Испытывая смущение за себя и страдая, что ранил ее, Юго молча смотрел, как она уходит, и, едва дверь за ней захлопнулась, навзничь рухнул на кровать. Он не мог помочь Ноэми на том пути, который ей предстояло пройти.

37

Серж Дорен достал серый костюм, последний раз видевший свет три года назад на свадьбе дальнего родственника, к которому, впрочем, был безразличен. Сегодня церемония будет совершенно иной. То, что осталось от тела Алекса, было вручено ему в шкатулке черного дерева. Он подумал, что она, пожалуй, займет совсем мало места в гробу, и так не слишком большом… Затем он отправился на помощь Брюно в ванную комнату, где тот не мог справиться с узлом галстука. Сын ощутил дыхание отца, когда тот попытался ему помочь.

— Поговоришь с ним? — спросил Брюно.

— Не сегодня.

— Но ты хотя бы знаешь, что он тебе соврал?

— Я в этом не уверен.

— Не обязательно быть уверенным, чтобы поговорить с ним. Это у тебя руки в крови, а не у него.

— Не неси ерунду! — крикнул Серж. — В любом случае я по его глазам пойму, говорит ли он правду.

Наконец он поправил Брюно воротничок и выровнял по центру узел галстука.

— Ну вот ты и при галстуке, сынок.

* * *

Милк припарковал автомобиль с надписью «Национальная полиция» прямо перед стеклянной стеной дома Ноэми. Прежде чем волчком завертеться вокруг него, Пикассо для порядка рыкнул. Ноэми свистом подозвала его, чтобы освободить флика от назойливого спутника.

— Доброе утро, капитан! Ромен уже на месте. Я вот подумал, вам будет легче, если вы приедете не одна. Там толпа незнакомых людей.

— Очень мило, спасибо. Скажи, у тебя все в порядке?

В ответ Милк грустно улыбнулся:

— Я только довезу вас, капитан. Мне не до похорон: всем непременно захочется туда поехать, так что придется вернуться в комиссариат, останусь там дежурить.

Потом он окинул ее взглядом: черный костюм, прямые брюки и приталенный пиджак.

— Вы что, предусмотрели подходящий наряд? — удивился он.

— Я не люблю яркие тона, если ты заметил.

— Чтобы вас не слишком рассматривали? — простодушно догадался он.

— Именно. Чтобы меня не слишком рассматривали.

* * *

Авалонское кладбище притаилось между двумя холмами, словно старалось скрыться от всех, кроме тех, кто приходит сюда молиться. Ряды могил можно было разглядеть лишь из окон поезда, когда он влетал на нависающий над кладбищем железнодорожный мост. Ромен поджидал возле широкой кованой ограды, тоже одетый соответственно случаю. Подле него находилась его жена Амината, обворожительная и строгая в темно-синем платье. Лили отпустила ее руку, бросилась к Ноэми, обняла за талию и приникла головой к ее животу.

— Я знаю, в такой день нельзя радоваться, — доверительным тоном сказала девочка. — А вот я так рада тебя видеть!

Затем она обернулась к Милку и уверенно сообщила:

— Все хорошо, я о ней позабочусь.

Они вдвоем с девочкой молча двинулись по гравийной дорожке. Ноэми склонилась к ее уху:

— Там уже много народу?