Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Дэн Броуди положил новенький «Рамирес»[347] на журнальный столик и вышел на кухню. Часы показывали десять минут десятого. Дэн приготовил себе двойной эспрессо и выпил его так быстро, что обжег язык. Он так запал на эту «Recuerdos de la Allhambra»[348], что опоздал на работу. Броуди не то чтобы боялся начальства, но не хотел выглядеть безответственным. Поэтому он вернулся в гостиную, открыл платяной шкаф, выбрал белую рубашку, темный костюм и пару черных ботинок, оделся и спустился по лестнице. На улице уже вовсю припекало солнце. Пройдя несколько метров, Дэн почувствовал стекающие по спине струйки пота. Подмышки также взмокли – он оделся явно не по сезону. В Хюмлегордене уже тарахтели газонокосилки. Дэн зажал ладонями уши и со всех ног помчался в сторону Стуреплан. Навстречу ему спешили мужчины в деловых костюмах, чьи лица также блестели от пота. Жара нагрянула внезапно, после затяжного периода проливных дождей. Поодаль на Биргер-Ярлсгатан стояла «скорая», и Дэн Броуди тут же подумал о своей матери.

Она скончалась от родов. Отец Дэна – который тогда назывался не Дэном, а Даниэлем – был странствующим музыкантом и рано умер от цирроза печени. До шести лет Даниэль рос в детдоме в Гевле, а затем был отдан на попечение одному фермеру к северу от Хюдиксвалля. С малых лет он работал до изнеможения – ходил за животными, убирал урожай и чистил стойла. Крестьянин по имени Стен – его приемный отец – прямо говорил, что усыновил четверых мальчиков для работы в хозяйстве. Тогда он был еще женат на коренастой рыжей женщине по имени Кристина, но вскоре она оставила его и больше не давала о себе знать. По слухам, Кристина переселилась куда-то в Норвегию, и это никого не удивляло. Стен – рослый мужчина с окладистой, рано поседевшей бородой – был далеко не урод. Но он редко улыбался, не терпел лишних слов, безделья и зазнайства. Неудивительно, что Кристина быстро устала от его суровости.

Его излюбленным выражением было: «Не думайте о себе много». И когда мальчишки в запальчивости кричали, перебивая друг друга, что хотят быть футбольными звездами, миллионерами или адвокатами, Стен презрительно морщил нос: «Знайте свое место». На слова он был так же скуп, как и на деньги. Пил водку собственного приготовления и кормил семью мясом собственноручно забитых или застреленных животных. Мебель покупал только на блошиных рынках и распродажах или брал ненужное у соседей и родственников. Никто не понимал, почему Стен выкрасил дом в кричащий ярко-желтый цвет, пока не узнали, что эту краску ему выдали на складе бесплатно.

Стен ничего не читал, но Даниэлю было наплевать на это, ведь он брал книги в школьной библиотеке. Хуже обстояло с музыкой, потому что здесь Стен не терпел ничего, кроме шведской попсы. От своего биологического отца Даниэль унаследовал только фамилию и гитару «Левин» с нейлоновыми струнами, которую откопал на чердаке в возрасте одиннадцати лет. Он влюбился в нее до безумия с первого взгляда, и не только потому, что сразу понял, что инструмент столько лет дожидался его одного. Даниэль почувствовал, что рожден для музыки, едва взял его в руки.

Он быстро выучил основные аккорды и гармонии и вскоре мог воспроизвести любую подслушанную на радио мелодию с первого раза. Долгое время его репертуар ограничивался обычными для мальчишек его поколения песнями: «Туш» группы «Зи-Зи-Топ», баллады «До сих пор люблю тебя» «Скорпионс», «Деньги впустую» «Дайр стрейтс» и кое-какими классическими рок-шлягерами. Все изменил холодный осенний день, когда четырнадцатилетний Даниэль в очередной раз прогулял школу. Он мог себе это позволить, поскольку без труда наверстывал упущенное. Итак, в тот день Даниэль прятался в сарае от учителей и невыносимого шума на переменах. Он провел в тишине и в свое удовольствие несколько часов – и был счастлив.