Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

Мальчик держался слишком спокойно, а его лицо излучало скорее удивление, чем страх, как будто он ничего не понимал из происходящего. Его взгляд казался слишком пустым и стеклянным, чтобы что-нибудь по-настоящему фиксировать.

Взгляд принадлежал немому, не соображающему человеку, и это не просто пришло в голову Яну сейчас. Он вспомнил кое о чем, прочитанном в подготовительный период. У Бальдера действительно имелся сын с серьезными умственными отклонениями. Правда, в газетах и судебных протоколах утверждалось, что профессора лишили права опеки, — но парень тем не менее здесь, и Ян просто не мог его застрелить, да этого и не требовалось. Бессмысленно, к тому же нарушение его профессиональной этики… Осознание этого внезапно принесло ему колоссальное облегчение, которое, будь он повнимательнее к самому себе, насторожило бы его.

Однако Хольцер просто опустил пистолет, взял с ночного столика компьютер и телефон и сунул их в рюкзак. Затем рванул в бурю и ночь к намеченному для бегства пути. Но далеко убежать ему не удалось. Он услышал позади себя голос и обернулся. На холме, у дороги, стоял мужчина, не один из полицейских, а новый персонаж, одетый в шубу и меховую шапку, производивший гораздо более авторитетное впечатление, и, вероятно, поэтому Ян Хольцер снова поднял пистолет. Он почуял опасность.

Промчавшийся мимо мужчина был весь в черном, хорошо тренированный и с фонариком на шапке, и Микаэлю почему-то — он сам до конца не понимал, почему — показалось, будто эта личность является частью чего-то более крупного, некой скоординированной операции. Он прямо-таки ожидал, что в темноте появится еще несколько подобных фигур, и ему стало здорово не по себе.

— Эй, остановись! — закричал он.

Это было ошибкой. Микаэль понял это в тот же миг, как мужчина застыл всем телом, в точности как солдат во время боя, и наверняка поэтому Блумквист среагировал так быстро. Когда мужчина выхватил пистолет и с обескураживающей естественностью выстрелил, журналист уже успел броситься на землю, за углом дома. Выстрела почти не было слышно. Но поскольку пуля угодила в почтовый ящик Бальдера, не оставалось никаких сомнений в том, что произошло, и высокий полицейский резко прервал разговор. Тем не менее он не двинулся с места — стоял, словно парализованный, — и единственным, кто сохранил в этот момент способность разговаривать, был пьяный мужчина.

— Что это, черт побери, за цирк? Что тут происходит? — закричал он мощным, на удивление знакомым голосом.

И только тут полицейские заговорили друг с другом нервными, хриплыми голосами:

— Кто-то стреляет?

— Думаю, да.

— Что будем делать?

— Нужно вызвать подкрепление.

— Но он сбежит понизу.

— Тогда надо пойти посмотреть, — ответил высокий, и они медленными, неуверенными движениями, будто им хотелось, чтобы стрелок убежал, вытащили пистолеты и направились вниз, к воде.

Вдали в зимней темноте лаяла собака — маленькая, злобная собачонка; с залива дул штормовой ветер. Метель свирепствовала, и было скользко. Полицейский пониже чуть не упал и замахал руками, точно клоун. Если немного повезет, им удастся избежать внизу встречи с мужчиной. Что-то подсказывало Микаэлю, что этот тип с легкостью уберет парней со своего пути. То, как быстро и слитно он обернулся и выхватил пистолет, давало понять, что нападавший подготовлен к таким ситуациям, и Микаэль задумался над тем, следует ли ему самому что-нибудь предпринять.

Защищаться ему было нечем. Но он все-таки поднялся, стряхнул с одежды снег и осторожно снова посмотрел на подножье холма. Насколько понял Блумквист, ничего драматичного там не происходило. Полицейские спускались вдоль воды по направлению к соседней вилле. Никаких следов одетого в черное стрелка видно не было, и Микаэль тоже направился вниз, но вскоре заметил, что в доме разбито большое окно.