Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского - Чарльз Гати (2013)

Что касается относительно недавнего времени, и особенно войны в Ираке, то она была оправдана ложными доказательствами. Это совершенно очевидно, и я не считаю, что демократия должна тратить свои ресурсы и отправлять свою молодёжь на войну, основанную на лжи. Что такого мог сделать нам Саддам Хусейн, после того как Буш-старший эффективно разоружил его? Он утратил свою мощь, и ничего не мог нам противопоставить. Так что я был против войны. Что касается Афганистана, то я был за немедленное вторжение после терактов 11 сентября. Но я также помню, как отправил записку [министру обороны Дональду] Рамсфельду – и отрывки из неё я включил в газетную статью, – в которой писал, что если мы решимся на вторжение, то нужно, по возможности, лишить власти Талибан и уничтожить Аль-Каиду, но не следует оставаться там на длительный срок ради построения демократического общества, потому что в таком случае мы повторим ошибку СССР, который вторгся в Афганистан с целью создания там социалистического или коммунистического общества. В этом отношении моя позиция тоже отличалась.

ЧГ: После нашей первой беседы вы сказали, что я мастер задавать вопросы, что очень любезно с вашей стороны. Так что позвольте сделать мне ещё одну подачу: из всех своих достижений чем вы гордитесь больше всего?

ЗБ: Наверное, приятнее всего мне думать о том, как закончилась холодная война – без кровопролития и с успехом; надеюсь, что в этом есть и моя заслуга. Я не утверждаю, что она закончилась благодаря мне, но я считаю, что в немалой степени способствовал такому исходу событий. То, что холодная война завершилась без некоего подобия Третьей мировой войны, это само по себе уже благословение; пожалуй, с исторической точки зрения это и есть самый важный факт, а не то, кто в ней победил. Так что я вспоминаю об этом с тёплым чувством.

Также я горжусь своими отношениями со студентами. Они никогда не были особенно тесными и тёплыми, потому что я по натуре не такой человек, но я старался показать лучшее, на что был способен. В каких-то случаях это получалось.

Пожалуй, к этому мало что можно добавить. Я не из тех, кто постоянно размышляет и вспоминает о себе. Я не оцениваю своё прошлое.

ЧГ: Мой последний вопрос касается вашего имени. В 1958 году, когда вы получили американское гражданство в Бостоне, у вас была возможность сменить имя и фамилию. Вы задумывались над этим?

ЗБ: Да, задумывался, но решил сохранить своё настоящее имя по двум причинам. Это был очень хороший для меня период, как в личном, так и в профессиональном плане. Я чувствовал уверенность в своём завтрашнем дне, и спросил себя – зачем менять имя? Я был также уверен в будущем Америки и в том, что любой человек может стать американцем, не забывая о своём этническом происхождении.

Это вскоре подтвердилось, когда я понемногу начал становиться известной персоной. Где-то в начале 1960-х, когда мне было ещё тридцать с небольшим лет, журнал «Ньюсуик» вдруг опубликовал статью обо мне, в которой говорилось о моём влиянии на внешнюю американскую политику. Под конец в ней утверждалось, что только в Америке человек, которого зовут «Збигнев Бжезинский», может громко заявить о себе, не меняя своего имени.

Благодарности