Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского - Чарльз Гати (2013)

ЧГ: Чтобы затронуть тему ваших более противоречивых взглядов, вернёмся к Израилю. В то время, пока неоконсерваторы и некоторые другие продолжают критиковать вас, а правительство Нетаньяху определённо раздосадовано вашим отношением к этому вопросу, всё больше американцев поддерживают идею двухгосударственного решения. Ожидаете ли вы урегулирования в следующие пять лет?

ЗБ: Ожидаю. Насколько это вероятно в пределах пяти лет, не могу сказать. Я ожидал решение в первые пять лет президентства Обамы, и этого не произошло. Но я до сих пор считаю, что добрая воля израильского народа возьмёт вверх. Я верю, что большинство израильтян придерживаются здравого смысла и строгих принципов, которые делают урегулирование возможным.

ЧГ: Как вы думаете, вас критикуют только потому, что критики не согласны с осуществимостью предложенного вами двухгосударственного решения или вашими четырьмя пунктами в качестве основы для переговоров? Может, здесь ещё чувствуются и предрассудки против поляка-католика?

ЗБ: Мне кажется, что это тоже играет свою роль. Мартин Перец [на протяжении многих лет владелец и редактор журнала «Нью рипаблик»] неизменно величал меня «католическим польско-американским советником по национальной обороне» и характеризовал меня исключительно как антисемита. Я, например, никогда не эксплуатировал образ своего отца, спасавшего евреев от концлагерей. Только вы заставили меня затронуть эту тему ранее в нашей беседе.

ЧГ: Вы сказали, что в Колумбийском университете большинство ваших друзей и знакомых были евреями. Это верно до сих пор?

ЗБ: Да, хотя это звучит как глупая шутка: «Некоторые из моих лучших друзей евреи…» Но факт есть факт, потому что я вырос в интеллектуальном окружении, а евреи – это интеллектуалы высшей лиги. Может быть, половина из тех, кто присутствовал на моём бракосочетании в католической церкви, были евреи. Однажды к моему другу по Гарварду, декану Генри Росовски, пришёл журналист-еврей, попросивший его предоставить доказательства моего антисемитизма. Генри ответил: «Ах да, могу рассказать подходящую историю. Знаете, он заставил меня стоять на коленях на этом ужасном полу во время своей свадьбы. А теперь убирайтесь из моего кабинета!» Терпеть не могу людей из американского еврейского сообщества, которые обзывают всех вокруг антисемитами, не понимая, что тем самым только опошляют саму идею антисемитизма. Надеюсь – и даже верю – что сейчас ситуация начинает меняться.

И ещё одно: знаете, единственная страна, кроме Польши, в которой я действительно ощущаю себя за границей, как дома, это Израиль. Там я вспоминаю и даже заново переживаю своё детство. В Израиле столько выходцев из Польши, что мы вместе с ними говорим по-польски.

ЧГ: Ещё одно обвинение в ваш адрес, достаточно широко распространённое в 1960-х и 1970-х годах среди демократов, это то, что вы русофоб. Якобы всё, что вы делаете и говорите, отражает глубоко укоренённую враждебность не только к коммунизму или тоталитаризму, но и просто к России. Как вы реагируете на обвинение в русофобии?