– Вчера вечером, после театра. Его нашли мертвым у входа в магазин. Об этом уже знает весь город.

– Как он умер?

– Ужасно.

Люси подождала несколько секунд, но он колебался, не смея рассказывать подробности.

– Так как же?

– Кто-то говорит о пистолете, кто-то о ноже. Полиция сейчас всех опрашивает. Думаю, они захотят поговорить с тобой и твоим дедом, так что лучше бы тебе выбираться отсюда.

Люси ощутила, как в душе у нее что-то изменилось, появилась бодрость от того, что должно произойти.

– Я ничуть не жалею, что он мертв. Единственное, о чем я по-настоящему сожалею, – это то, что если у дедушки и в самом деле нет денег для моего выкупа, он мог бы взять взаймы у Милнера. А теперь он не сможет этого сделать.

Дилан потрясенно на нее взглянул. В ту же секунду выражение ее собственного лица смягчилось, Люси протянула руку и погладила его по щеке.

– Бедный Дилан. Теперь ты знаешь, что я собой на самом деле представляю. И только тебе решать, стоит ли и дальше помогать мне. Но я останусь здесь до утра понедельника, а потом пойду и заберу свой выкуп, если он будет. Если его не будет, не знаю, что стану делать. Но как бы дело не повернулось, я отсюда уеду.

Дилан медленно поднялся на ноги. Он шел, тяжело ступая по неровной лестнице, будто надеясь на то, что мир прогнется под его ногами.

Люси следовала за ним.

Не говоря ни слова, не попрощавшись, он вышел из башни.

Люси, тоже молча, закрыла за ним дверь и заперла на ключ.

Он ушел, не пообещав ей принести еды. Ну, уж она ему покажет! Она покажет им всем. Люси не нужен никто, ни один человек. Попозже она сможет выйти на луг. Там, среди травы, есть клевер, она сможет собрать его головки и съесть их. Среди кустов живой изгороди есть ежевика, а не так уж далеко протекает ручей.

Люси была зла на Дилана за то, что он был готов сдать ее. У нее разболелась голова, и кроме того, она чувствовала, что ей надо справить малую нужду.

Люси спустила трусики и присела на корточки над дырой в сломанной половице. И тут случилась беда. Ключ от наружной двери выскользнул из ее рук и упал куда-то далеко вниз, на земляной пол. Люси быстро натянула трусики и посмотрела вниз, пытаясь разглядеть ключ. Но внизу ничего не было видно – только земля, усеянная многолетним слоем обломков, соломы, полусгнивших листьев и мышиным пометом.

Она поспешила по лестнице наверх, миновала один ярус, второй и, наконец, выбралась на площадку башни, обнесенную зубчатым парапетом. Выходя на нее, она оступилась, попыталась сохранить равновесие и подвернула ногу в голеностопном суставе. Ее крик отразился от толстых камней парапета.

– Моя нога, Дилан! – крикнула она. – Вернись назад!

Она прекрасно понимала, что он ее уже не услышит. Он, должно быть, изо всех сил нажимает на педали велосипеда, возвращаясь в Харрогейт.

Опираясь руками о холодный камень парапета, Люси кое-как выпрямилась на одной ноге, страстно желая, чтобы все это было только испытанием, как в волшебных сказках, что где-то найдется выход, и она сможет им воспользоваться.

Если бы она была Рапунцель, то могла бы спустить до земли свои длинные волосы. Но Люси носила короткую стрижку. Да и кто мог бы спуститься вниз по своим собственным волосам? Эта мысль заставила ее улыбнуться. Ничего, Дилан должен вернуться назад.