Полик встал и открыл перед ней дверь. Она вышла в коридор и там остановилась, будто не зная, что делать дальше.

Глава 13. По-настоящему скромный человек

– Ну и характер у вашей тещи!

Вер лак посмотрел на комиссара поверх очков и засмеялся:

– Дразнитесь?

– Слегка. Прошу прощения, судья. Доктор Бонне мне напомнила одну мою родственницу. Она заведует почтой в Лурмарене и держит в страхе всех работников и жителей. Она говорит все как есть, что некоторым в нашей семье нравится, а некоторым нет. Элен считает ее забавной.

– Понимаю вас. Мадам Бонне – хороший источник информации. Конечно, у нее свои оценки, которые нам придется отсеивать. Но этот аспект с коллекционированием антиквариата – интересный поворот, вам не кажется? Помните то покушение на убийство в Бордо?

– Ну, я был бы готов на убийство ради старого бургундского, но не ради бордоского.

– Согласен, – засмеялся Верлак. – Кстати, я вспомнил, что того человека отпустят через пару месяцев.

– Но вор, который разбирается в искусстве, унес бы из кабинета вазу. Разве что там было нечто, еще более ценное, чем стеклянная ваза «ар-нуво». Скажем, деревянная скульптура, которой семьсот лет?

– Давайте выясним последние покупки Мута. И не было ли сообщений о кражах или продаже деревянных средневековых статуй, особенно во Франции.

Полик сложил руки на груди:

– И все же мне кажется, что настоящий мотив – его должность и квартира.

Верлак взглянул на комиссара, но промолчал.

– Я знаю, что мы еще должны побеседовать с остальными сотрудниками, но мне кажется, что три основных подозреваемых – это те профессора, которые стояли – да и стоят в очереди на эту должность теперь, когда Мута больше нет, – продолжил Полик. – Представьте себе, что вам обещано: вы следующий дуайен, а потом Мут вдруг объявляет на приеме, что не собирается уходить в отставку? Это объясняет, почему убийца ничего не взял в кабинете. Ему нужны были квартира и должность. Сколько стоит квартира в Эксе такого размера и с такой историей? Пару миллионов. Ну да, продать ее нельзя, поскольку она принадлежит факультету, но жить-то в ней можно. А должность – пожизненная.

Верлак подумал о предположении комиссара и увидел в нем некоторую убедительность. Его брат Себастьян был в Париже риелтором и в последний раз за ужином развлекал его историями о войнах между родственниками – мужьями и женами, братьями, сестрами, племянницами и племянниками – за наследование таких квартир.

– Хорошо, – сказал он. – Но что это за деревянный предмет? И где он сейчас?

– Просто орудие убийства. Наверняка где-нибудь в море. Причудливое орудие убийства, оказавшееся в нужное время в нужном месте. Это могло быть недавнее приобретение, и секретарь о нем не знала. Или же убийца его принес с собой, но это маловероятно.

Верлак задумчиво кивнул и готов был ответить, как в дверь постучали и вошла агент Казаль.

– Готовы допрашивать следующего? – спросила она.

– Да, – ответил Верлак.

В дверях показалась высокая дурно одетая девушка двадцати с небольшим лет. Казаль, осторожно положив руку ей на плечо, подтолкнула ее в кабинет.

– Это Гарриг Дрюон, – объявила она. Улыбнулась девушке и сказала: – Это судья Верлак и комиссар Полик. Они допрашивают всех, кто был на приеме вечером в пятницу. Ответите на их вопросы – и можете быть свободны. Вам понятно?

Девушка быстро кивнула. Потом села, не глядя ни на судью, ни на комиссара.

– Гарриг? – переспросил Верлак.

Вечнозеленый низкорослый кустарник, покрывающий известняковые холмы Прованса – в том числе лаванда, розмарин и тимьян, – все это собирательно называлось «гарриг». Верлак знал, что сладко пахнущая жимолость и метельчатый ракитник тоже к ним относятся, как и можжевельник и даже оливковые деревья. Судья подумал, что Бруно Полик мог бы назвать и другие растения гаррига, которые он знал только на вид, если вообще знал.