Лазурный берег - Кивинов Андрей Владимирович

— Из Росто-ова,— протянул Троицкий. Не клевало.

— Димон отзвонился,—подошел Серов,—Пока тихо сидят. Хозяин окна вымыл.

— В тихом омуте черти водятся,— Троицкий потер рукой лоб.— Зараза, опять разболелась...

— Еще пятнадцать минут до «колес»,— глянул на часы Серов. В отсутствие Димы он лично следил за графиком приема лекарств.— Да, а ребята питерские борзые. Может, пока в Португалию свалить? А на закрытие, если что, приедем.

Привычное серовское предложение свалить Михаил Демьянович проигнорировал. Задумчиво посмотрел на поплавок:

— Ну ведь ни черта не клюет, сволочь... Фестивальная рыба, вся на понтах. Серый, кинь-ка еще каши...

Серов взял из ведерка горсть каши, швырнул в воду.

— Демьяныч, на спиннинг попробуй,— льстивым голосом предложил Николай.

— Не люблю я все эти спиннинги,— поморщился хозяин.— Настоящая рыбалка только на удочку... Отвлечься можно. И о жизни подумать...

— А мне больше сеткой нравится,— признался простодушный Николай.— Ты на берегу отвлекаешься, а она ловится. Зато потом как вытащишь...

— И в чем тут кайф, Белое Сердце? — вздохнул Троицкий.

— Как в чем? В количестве рыбы.

— Дурак ты, Белое Сердце. Николай обиделся и заткнулся.

— Нам бы самим блесну не заглотить,— занудел свое Серов.

Голова болела. Рыба не клевала. И фильм оказался дерьмом. Это — жизнь?!

Троицкий представил себе белое сердце. Крупным планом. Бьется еще, дрянь такая, колышется. Тьфу!..

Вернулись опера тоже через черный ход. У дверей встретилась вздорная старушонка, похожая на Шапокляк. Она почему-то погрозила им клюкой.

— На Демьяна работает?..— насторожился Рогов.

— Вряд ли,— усомнился Игорь.

С сожалением снова отказались от коньяка. Пора было уже выходить на «стрелку». А хозяин неожиданно оказался пьян. И продолжал наливать — рюмочку за рюмочкой.

— Вазген, что-то случилось? — обеспокоился Игорь.

— Угадайте,— расплылся в улыбке портной,— кто почтил сегодня своим посещением сей благословенный кров?

— Тарантино,— пошутил Рогов.

— Вы уже знаете?! — поразился хозяин,— Ну конечно, как старый Вазген мог забыть,— вы ведь подлинные профессионалы, вы все знаете первыми, да! Но скоро узнают все, и реклама моего заведения, клянусь Араратом...

— Правда, что ли, Тарантино? — не поверил Плахов.

— Взял в прокат белый фрак! Пятьсот евро в день, на четыре дня! Я давал ему скидку — Вазген никогда не против справедливой разумной скидки! — но он не взял. Великий Тарантино отказался от скидки за белый фрак!.. С ним было еще двое худеньких, они взяли по комплекту за 200 на четыре дня, и вот они — они! — не отказались от скидки. О, Вазген их понимает — почему не взять скидку, если тебе предлагают ее искренне, от чистого...

— Вазген,— усомнился Рогов.— У Тарантино есть фрак... Мы видели вчера.

— О, но ведь это звезда! А вы же знаете звезд!.. Вчера они пошли купаться ночью после приема — прямо во фраках. И фраки обрели полную, абсолютную негодность...

Вася заметил на столе полароидную фотокарточку.

— Глянь, Игорь!..

На снимке Вазген обнимался с кинематографистом Тарантино.

— Я сделал нынче такой бизнес, что могу теперь отдыхать и помогать друзьям несколько дней! — возвестил Вазген.— Вам нужна еще моя помощь?

Без четверти час катер с Николаем причалил у маяка. Серов внимательно наблюдал за ним в бинокль. За ним и за окрестностями: нет ли поблизости каких-нибудь подозрительных лодок. А заодно и за самим Николаем. Серов начал уже подозревать всех и вся. Конечно, насчет Николая — абсурд, но...

Жизнь вообще абсурдна.